Шрифт:
Дисклеймер
Данное произведение является больным вымыслом автора и совершенно точно не несёт цели никого оскорбить своими жалкими потугами претендовать на литературность. По крайней мере, местами. Убедительная просьба отнестись к сему шедевру с юмором, как к играм из серии Borderlands, атмосферой которых и был навеян мир этой трэшовой фантазии. Приятного чтения.
P. S.: Как сказала мне моя подруга, данный концепт побольше подойдёт для серии комиксов или графических новелл. Этот только пилотная часть, идей по ней ещё полно, так что если найдутся желающие художники – можно будет объединить усилия :)
Е#!@й понедельник. Снова
.
9:45 а.m.
Она
– Заждались, сучки! – лихо прокатившись по изогнутой спине сколопендромуха, победно кричит она и, оттолкнувшись от его отвратной лупоглазой мушиной башки, на лету расстёгивает короб, готовясь провести финальный бом. Однако даже после идеального приземления на свои две, сотни тысяч раз отработанного в хабе под злобное зыркание вечно всем недовольного куратора, и, следовательно, ни разу не повредившего эхонатор, этот сучий прибор всё равно не хочет включаться. – Ну же, работай, сучка!
– Шоколадка! – в полуметре впереди отчаянно вскрикивает Паппи. – В сторону! – и через мгновение его руки с силой отталкивают её, гневно наяривающую кулаком по долбанной жестянке, вбок, практически под ноги моржовой сороконожки, а в следующую секунду на него с ужасным лязгающим визгом отрыгивает кислотную пузырящуюся блевотину мерзкая, сильно покоцанная местами пенница с десятью паучьими лапами, из которых четыре свисают гниющими обрубками с мохнатого брюха…
– Да хорош уже дрыхнуть, сучка! Если щас же не подымешь свой ленивый зад, мы опоздаем, а топовый кур всегда приходит вовремя! – заголосила с типичными, как для радио, пердящими помехами кривая голограмма, присобаченная к ии-устройству, спёртому с трупа того ушлёпка-вояки, подсунувшего ей дерьмовый эхонатор.
И без того беспокойно ворочающая во сне из-за кошмаров «сучка» с перепуга резко откатилась на край кровати. Идиотское решение.
– КАКОГО ХУА-А-А-А!.. – только и успела что выругаться она, летя вниз, в гору пустых бутылок из-под палёной бормотухи – небольшого презента от старого самогонщика Дженкинса. Добродушный дед, но тот ещё уродец с двумя головами, одна из которых прорастала из шеи и была детской, со сморщенной старческой кожей и гнойным глазом, размером с яблоко. Она ещё так ужасно кричит. Каким-то прокуренным фальцетом, словно старика хватанули за яйца и хорошенько так сжали, медленно наматывая на кулак.
– Если не будешь поторапливаться – нарушишь стандарты сервиса, сучка! – прервав неуместные похмельные бредни, продолжила голосить голограмма своим противным исковерканным голосом.
– Сама сучка! Сучка! – раздражённо огрызнулась она на стервозный набор битых пикселей, звучно стряхивая с себя
– Заказ 5634. Ресторан «Котлеты от Котлета». У тебя осталось пятнадцать минут, сучка.
Никогда ещё слова этой тупой стервы не отрезвляли столь стремительно и эффективно. Страшно матерясь, она вскочила с пола, но тут же схватилась за голову, в которой жуть как гудело. Чёрт знает, что Дженкинс плескает в свои бутылки, но похмелье после них реально адовое. Однако на всё это попросту нет времени, поэтому она, словно в одно место ужаленная, ринулась к шкафу. Похватав всё, что первым попалось под руку, она второпях натянула вещи прямиком на полуголое тело и метнулась к отдельному шкафчику с тремя биометрическими замками, в котором хранила свои самые ценные, являющиеся предметом её гордости вещи, а именно рабочая униформа наикрутейшей курьерской службы Едакс, устойчивый к зачумлённой атмосфере термокороб и верный боевой товарищ Бим Бом – изрисованный стильным граффити, намалёванным вырвиглазными кислотными красками, обрезок металлической трубы с загнутым кончиком и модным красным вентилем-шляпой на нём.
Суетливо расправившись с первыми двумя замками, которые имели довольно очевидные отмычки, она на некоторое время застопорилась на третьем. Он требовал образец телесной жидкости, и далеко не слюны, так как на этапе выбора подобный замок показался ей ужасно безвкусной банальщиной. Хотелось чего-нибудь по оригинальнее, по интереснее, по острее… И вот теперь приходилось интенсивно работать пальчиками. Обычно с этим не возникало вообще никаких проблем, но не в такой же напряжённой обстановке! С горем пополам справившись с этой задачкой, она в нетерпении распахнула дверцу, громко хлопнув ей о стену (за ней незамедлительно зазвучал недовольный заспанный голос соседа), и, насухо обтерев пальцы о синий с потёртостями джинсовый комбинезон, с трепетом нежно прикоснулась к жёлтой раритетной олимпийке, заставшей ещё первое поколение курьеров и успевшей за это время разжиться паутиной кривых неумелых стежков из чёрных ниток, что воссоздали её практически с нуля.
– Паппи… – тоскливым шёпотом прошептала она, словно боялась спугнуть его дух, живущий в этой видавшей виды вещице, и невесомо скользнула пальцами по здоровому спирально закрученному логотипу Едакса точно под сердцем. Почти как у супермена. По крайней мере он всегда так говорил… Сучий сон… – Я скучаю…
– Пошевеливайся, сучка! – в приказном тоне пропищала голограмма, совершенно не разделявшая накативших сантиментов хозяйки. – А то не видать тебе звания курьера месяца как своих сисек!
– Бездушный кусок дерьма… – надевая олимпийку, зло проскрежетала она сквозь зубы, украдкой посмотрев вниз, на свой практически плоский кроп-топ. С морковного цвета губ сорвался обречённый вздох, понятный каждой женщине. – Они ещё вырастут…
– Тебе восемнадцать вчера стукнуло! Акстись, сучка, – насмешливо бросила её миниатюрная копия и в тот же миг бесцветным голосом сообщила, что до конца таймера осталось пять минут. Так происходило, когда на рабочее приложение, окольными путями (пришлось поработать ручкой одному прыщавому задроту из сервисного центра) установленное на устройство, приходило системное сообщение.
Разразившись новой матерной арией, она молниеносно натянула на руки рабочие кевларовые перчатки с плотной, дополнительно усиленной структурой, достала из-под кровати свои реактивные ролики, изгвазданные пятнами присохшей твариной кровослизи и комками токсичной грязюки, застрявшей между колёсиками, и торопливо нацепила их на ноги, после чего застегнула налокотники и наколенники. Приладив Бим Бома к специальным крепежам на правой стороне термокороба, она быстрыми, годами отточенными движениями густо покрыла его дополнительным защитным слоем смолощита, делая темнее самой ночи, и забросила себе за спину. Затем схватила с прикроватной тумбочки респиратор, стилизованный под акулью пасть, и скрыла за ним нижнюю половину лица.