Постижение истории (сборник)
Шрифт:
Заключенный на этих условиях мир сохранялся 42 года, однако фактически это была передышка. Компромисс лишь высвечивал несовместимость церковного подчинения и политической независимости, что неустанно подчеркивал Симеон. К 927 г. стало уже невозможно игнорировать эту проблему.
Два ведущих государства православно-христианского мира обрекли себя на борьбу до победного конца. На первый взгляд может показаться, что все зло коренилось в самой личности Симеона. Но главная причина катастрофы крылась в неизбежности подчинения церкви государству в Восточной Римской империи. Именно эго обстоятельство заставило Симеона стать на неверный путь, а возвращение с полпути оказалось невозможным. В обществе никогда нет места более
Первый раунд борьбы закончился в 972 г. поражением болгар и аннексией Восточной Болгарии. Однако уже через четыре года остатки болгарского государства объединились под началом новой династии, и следующие полвека православное общество содрогалось в конвульсиях войн. Решающий удар был нанесен в 1018 г. византийским императором Василием П. Война, длившаяся более ста лет, закончилась объединением всего православного мира (к тому времени крещеная Русь также молчаливо признала единоначалие византийской власти, предполагавшееся самим актом крещения)(34). Однако жертвой загянувшегося конфлик
325 та оказалось не болгарское государство, которое в конце концов просто включили в состав Восточной Римской империи. Настоящей жертвой стала победившая империя. Расплата за победу пришла в 1071 г., когда Малую Азию заняли турки-сельджуки.
И если Болгария после серии неудачных попыток все же получила свободу в 1185-1187 гг.(35), то Восточная Римская империя так и не сумела оправиться от сверхъестественного перенапряжения изматывающих войн, приведших страну к хаосу. Византия вышла из них тяжелобольным обществом. Во-первых, ее поразил глубочайший аграрный кризис; во-вторых, жизненные силы подтачивал рост милитаризма. Крестьянство Малой Азии, платившее налоги и поставлявшее воинов, разорялось. Когда центральную часть Малой Азии заняли нюрки-сельджуки, крестьяне приветствовали завоевателей и широко приникали мусульманство. Они восприняли это как освобождение от грабителейземлевладельцев и сборщиков налогов. Массовое культурное и религиозное отступничество крестьян говорит о том, что задолго до того, как на исторической сцене появились турки, крестьянство Византии уже бьпю полностью отчуждено не только от политического режима, во и от православно-христианской цивилизации в целом.
Если восточноримский аграрный кризис привел к столь катастрофической развязке, сама катастрофа еще более углублялась растущим милитаризмом. Даже не дожидаясь окончательной победы над Болгарией, византийское правительство столь радикально переменило свою политику,что стало само развязывать войны против мусульман. С 926 г., когда Византия впервые послала экспедиционные войска на Евфрат,агрессия не прекращалась в течение 125 лет (36), что, конечно, усугубляло внутренние проблемы, и без того обостренные войнами с Болгарией.
Выбрав политику завоеваний, пожертвовав стабильностью и безопасностью страны, византийское правительство продемонстрировало, что оно утратило дух умеренности и сдержашюсти. Это, однако, не было ни игрой случая, ни коварным ударом судьбы, ни "завистью богов". Первоначальный восточноримский этос в корне переменился. И перемена эта произошла благодаря внутреннему импульсу, а не внешнему воздействию. Поскольку призрак Римской империи мог поселиться только в одном доме, борьба между Константинополем и его болгарским двойником неизбежно должна была закончиться обращением Болгарии в православие. В братоубийственной войне между идолизированными призракакпи и потерпела свое поражение православная цивилизация.
Эта трагическая история проливает свет не просто ты киру Немезиды за поклонение эфемерному институту, а на нечто большее; она показывает извращенную и греховную природу самого идолопоклонства, которое есть замена целого частью и обожесгвление твари вместо Творца.
326
Давид и Голиаф: поклонение эфемерному
До рокового дня, когда Голиаф бросил вызов воинам Израиля, он, вооруженный копьем и щитом, одержал такое множество побед, что и не помышлял об ином оружии, уверовав в свою непобедимость.Смелый филистимлянин приглашаетлучшего воина противников встретиться с ним на поединке, уверенный, чго ни один израильтянин не сможет одолеть его. Давид вышел на поединок на первый взгляд совершенно безоружным. Голиаф не заметил пращу в руке у противника и не поинтересовался, что у того в мешке за спиной. Самонадеянный филистимлянин смело ринулся вперед, подставив лоб под камень, пущенный из пращи, и был сражен наповал.
Этот классический пример иллюстрирует философскую истину, которая подтверждена всем ходом гонки вооружений.
Так, в конце ХШ в. мамлюки, как некогда римляне, считались непобедимыми в Леванте; но, как и римляне. мамлюки предпочитали почивать на лаврах, не замечая признаков растущей уязвимости - неизменных спутников стагнации. В 1798 г. старый враг, вооруженный новой техникой, французский экспедиционный корпус Наполеона, неузнаваемый потомок неудачливых франкских рыцарей,- застал мамлюков врасплох. Несмотря на зловещую череду поражений и неудач, сменяемых редкими и неустойчивыми победами,такими,как освобождение от оттоманского господства в Египте ХVШ в., мамлюки "ничего не заныли и ничему не научились". Оставаясь в плену старых военных традиций, перестав развивать тактику и воинское снаряжение, они встретились с Западом, имевшим хорошо подготовленную пехоту, вооруженную огнестрельным оружием. Армия французов, рекрутированная из пестрой социальной среды, обученная в условиях Революции, формировалась по подобию отрядов оттоманских янычар, которые к тому времени находились в глубоком укладке. К 1798 г. французы были готовы повторить оттоманские походы 1516- 1517 гг. с целью завоевания Египта. Французская победа окончательно доказала катастрофичность непоправимой стагнации. длившейся четыре с половиной века.
Новая пехотная техника, развитая на Западе в эпоху огнестрельного оружия, не стала монополией одной нации. Преимущества французского массового войска перед маленькой высокопрофессиональной армией, были замечены Пруссией ХVШ в., которая дала целую плеяду военных и политических гениев, во многом превзошедших французов. В результате в 1813-1814 гг. Пруссия была столицей отомщена за унижение 1806-1807 гг. Этот урок мало чему научил французов, и поэтому они потерпели позорное
327 поражение в 1871 г., хотя в перспективе пруссаки больше пострадали от своей победы, чем французы от своего поражения. Опьяненный блеском своих успехов, прусский генеральный штаб сильно затормозил свое стратегическое мышление, в результате чего война 1914-1918 гг. привела Германию к полному, невиданному ранее разгрому. Слепая вера в успех затяжной окопной войны и экономической блокады впоследствии бьыа вытеснена сголь же фанатичной верой в непобедимость подвижных моторизованных армий Гитлера и успех молниеносной войны.
Массовая мобилизация и моторизация армии в наше время уступает место новой технихе ведения ядерной войны. Однако с другой стороны, высокая концентрация очень сложной военной техники в руках правительства отнюдь не гарантирует безопасности от экстремистски настроенной небольшой группки повстанцев или террористов. Наше время продолжает множить примеры глубохой связи между надломами и идолопоклонством; и одной из форм его является слепое поклонение и безграничная вера во всемогущество и непреходящую ценность технических достижений.