Постижение
Шрифт:
Уклониться от работы мечтают все… для кого труд необходимость и нужда… для кого потребность – не мечтают, а находят работу… делаясь самостоятельным и способным на самоутверждение.
Достигнутая цель не приносит удовлетворения – оно воплощается в работе… а достигнутая без труда цель – не подвергается оценки… и тоже не приносит удовлетворения.
Из чего следует: конкуренция, борьба за существование, соперничество – это плод разума… изнасилованного инстинктом… отсюда пошлость, скрываемая разумом всевозможными условностями, которыми опошляют естественное… Действительность
Природой дано естественное счастье – насытиться, а потом облегчиться… это откровенная и исходная точка любого счастья… из-за которой вся борьба до кровавого исхода на всех этапах существования человечества.
*
Две мысли в раскаряку… и уже смешно.
Думая о делах, пропускаю из лифта начальника цеха и Люсю Паршину. Она взглядом показывает на задники полуботинок убегающего Владимира Львовича – оболдеваю… Догоняя, задумываюсь, как обратитьсяЮ чтобы не смутить, официально или по дружески?
– Володя, у тебя пятки из под носок выглядывают…
– Вот, суки, вылезли – останавливается, достаёт из кармана «ложку» и заталкивает носки глубоко за пятку – Что ржёшь?
– Немножко смешно…
– После разводов, обходов зайди в мой кабинет… посмеёмся дальше.
Захожу. Львович, открывает нижний ящик стола…Там лежит кипа носков.
– Софочка не любит штопать, а мои руки для других целей…Ты один видел?… Люся показала?…Не только цех, а пол завода будет знать… ЦРУ Люсе в подметки не годится… Не сэкономишь на носках.
*
Николай Саныч, прочитав мою статью в заводской газете, предложил послушать его: «Может что то наберёшь для своей будущей книги». Послушать интересного человека, всегда удовольствие… и соглашаюсь. Рассказанное потрясает!
Уже было написано три с половиной листа школьной тетради в клеточку, причем убористым шрифтом… о службе Николая Александровича в КГБ с октября 45-го по март 46-го, где пришлось насмотреться на шпионов, предателей и врагов народа, и на то, как с ними обращались. Мягкая и добрая душа не выдержала -уволился, подписавшись сохранять тайну виденного 50 лет. Ко мне была просьба, не опубликовывать рассказанное, еще пятнадцать лет.
Выкристализовываю последнее предложение, ищу особые слова, выразительно вырисовываю моё представление о муках и страданиях заключённых, о чувстве долга и страданий чекистов. Ставлю точку… и осознаю всю мерзость написанного… понимаю причину моих мерзких ощущений, когда читал фрагменты «Архипелага ГУЛАГ»– не пережитое, даже с чужих слов – выдумка… мерзкая выдумка.
Мерзость ещё не ненависть, но уже отрицание любви или использование её в мерзких целях… С легкостью на душе уничтожил с трудом написанные строки – ощущение снятых увесистых оков.
Озарение… оно не приходит из ничего – всегда есть ему основание: не только понял, но и увидел – почему Гоголь сжигает второй том «Мертвых душ»… Либеральная критика реальности в купе с талантом Гоголя ещё скрывала мерзость
Николай Васильевич Гоголь широко познал западную либеральную мысль. Многое принял, с чем то не согласился, но главное увидел Россию «свободным» прямолинейным взглядом… увидел и ужаснулся, не поверив самому себе, времён написания «Старосветских помещиков». Глубокая вера в Бога и совесть, не позволяющая отрываться от простоты жизни и многозначно – сложных людских характеров, и превратиться в мерзавца.
Николаю Александровичу хотел сказать то, что он сказал мне раньше чем мы поздоровались.
– Николаша, я больше не слова о «сером доме»…Нет страха, но во рту и до самого копчика гадкий осадок и ощущение подлости… рассказал тебе – будто взвалил на тебя мешок с навозом… и в моей груди прибавилась тяжесть…Забыть гадость и будет облегчениеи, может быть, даже счастье… Расспространять гадости и подло, и безумно… тревожить людей тем, что они должны знать, чтобы жить спокойно… Это моё… и я дюблю жизнь… Бог не наказывает за любовь – наказывает за предательство жизни, и себя.
О предательстве не думалось… Предательство – величайшая подлость. Моё предательство себя – уйти от познания Мира, жизни – получать от неё удовольствие.
*
Стою посредине мастерской, рассматривая все углы и закоулки…Подходит Сан Саныч Салтыков.
– Лом ищешь?… Татарин – ворюга в свой угол поставил…возьмёшь попользуешься и поставишь на наше общее место.
«А мне такой лом нужен дома?» – подумалось неожиданно – «Даже всеведающий Салтыков не может ответить на мой вопрос. А мне он прямо сейчас нужен».
Навстречу идёт Муса: « Лом поставишь на моё место».
Через десяток шагов встречаю механика Сергея Васильевича: «Лом приносишь в кабинет».
Ценность лома поднималась. Серёга Тарасов объяснил интерес к лому. Ему тоже дома нужен такой: «Закончишь, поставишь лом за выступ в стене, к концу работы пристрою в нужное место».
Пришлось объяснять ситуацию… «Муса хотел забрать лом домой».
– Нос на пятак переделаю – возмутился Серёга и пошел «прессинговать» Мусу…
Через пять минут оба вышли из курилки. Нос Муссы остался целым.
Позже, Муса, на складе за банку «рассола»(30% спирт для охлаждения полимеризатора) приобрёл шестиметровую арматуру диаметром 40 мм, и за такую же трехлитровую банку изготовил 4 лома – 2 в цех, по одному себе и Тарасову.
*
Глупцам трудно в одном – в познании неизведанного… Умным в другом – останавливаться и объяснять глупцам непонимаемое.
Наивность трогает, но не всегда смешит, глупость может вызвать улыбку, но не трогает – это разные явления. Когда попадаю в туман – наивность, а если туман в голове – глупость.