– Даю десять минут. Потом сам к ним подхожу, – внятно объяснил мужчина в очках и неторопливо отхлебнул из стакана, предвкушая нечто интересное. Я замер. Мне показалось,
что к моему сбившемуся с праведного пути пульсу прислушался весь мир, включая всех присутствующих в заведении, от ближнего ко мне бармена до неизвестной блондинки за микшерным пультом у края танцевальной площадки. Глядя на неспешно отдыхающих подруг, я уяснил как минимум одно.
Если бы мужчина в очках вовремя оказывался рядом со мной в течение всей моей жизни, я бы даже не стал сейчас дожидаться его предложения.
Наклонившись к мужчине в очках, я сказал, что мне нужно отлучиться, чтобы собраться с силами. Мужчина в очках понимающе кивнул. Отодвинув стул от барной стойки, я слез с него и пошел туда, куда посетители заведения отлучались чаще всего, возвращаясь готовыми к новым или старым впечатлениям. Мой путь пролегал мимо танцевальной площадки, на которой уже с трудом умещались все самые горячие ценители душевной музыки и близких контактов среднего уровня допустимости. Из судорожно колыхающейся толпы внезапно вылетел потный мужчина в шерстяном свитере и чуть не сбил меня с ног. Сначала я решил, что он поступил так намеренно, но затем мужчина в шерстяном
свитере врезался боком в стенку и упал, и я понял, что никакого злого умысла в его свершениях не было. У искомой двери обнаружилась очередь примерно из шести человек. Я попытался прикинуть, сколько времени оставалось в моем распоряжении. Дверь отворилась и впустила первого страждущего, выпустив предыдущего. Я стоял позади кого-то длинного и шаткого и не понимал, чего мне больше хотелось: замедлить время или ускорить. Закрыв на мгновение глаза, я снова увидел подруг у барной стойки. Впервые с тех пор, как они появились, я подумал, что они тоже чего-то ждали, а не сидели просто так. Первый страждущий вышел и впустил второго. Я понял, что вряд ли успею, если простою здесь до конца, тем более я понимал, что пристроился к очереди по надуманной причине, на самом деле мне никуда не хотелось. Подождав еще немного, я развернулся и пошел обратно, мимо беззаботно колыхающейся человеческой массы, из которой в этот раз никто не вырвался, чтобы чуть не уронить меня на пол и упасть самому. Спина мужчины в очках торчала впереди черным потухшим маяком, подруги тоже сидели на месте. Кто-то подошел к ним, но задержался всего на пару мгновений. Я пожелал ему вечного вселенского света после смерти за его гипертрофированную воспитанность.