Постпозиция

Парад Е.

– Я в душ, – сказал он и прошаркал мимо нас в подсобку, расстегивая на ходу рубашку.

– Я бы предположил, что он сошел с ума,– сказал я, когда за Мишей закрылась дверь. – Но чтобы с него сойти, надо его иметь.

– Тренинги, семинары. Посещает тренинги и семинары, – объяснила Аня. – В сети, наверное, видел: «Как начать с нуля», «Зарази сотрудника энтузиазмом», «Саморазвитие в бизнесе». В таком духе.

– Так. Ясно.

– Он не первый раз тут пургу двигает, но я думала, при тебе не станет.

– То

есть, отродясь ничему не учившись, он таки решил чему-нибудь научиться.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Спорно. Похоже на душевное неравновесие. Может, все же сходишь с ним на свидание?

– Еще пошути, пожалуйста, посмешнее только, если не трудно.

Компьютер перестал шуметь, экран погас.

– Домой?

– Да, домой.

– Оставайся. Посидим втроем. Поговорим.

– Не, мне здесь больше делать нечего, на днях зайду за документами и расчетом. Так что, глядишь, увидимся еще.

Аня встала, сняла со спинки стула куртку. Подошла ко мне.

– Приятно было работать вместе.

Мы обнялись. Стало вдруг не по себе.

– Ты это, не пропадай, – сказал я вслед исчезающей в темноте Ане.

– Не пропаду!

Она вышла, и входная дверь хлопнула за ней.

Миша с мокрой головой, по пояс голый, в джинсах и тапочках вошел в мой кабинет.

– У меня в сумке бутылка.

– Выпьем!

Миша притащил еще один стул, и мы уселись за столом в зале. В желтом свете лампы неспешно плавала пыль. На улице шел несильный дождь. Слышно было, как косыми струями он гладит окна магазина.

С уверенным ударом по столешнице Миша обозначил бутылку коньяка. Тут же из сумки достал лимон.

– Выпьем?

– Забыл стаканы, сейчас принесу.

– Захвати нож.

Я сбегал к себе за стаканами, за ножом, за тарелочкой. Миша, скрипнув пробкой, откупорил коньяк и с тихим бульканьем разлил. Я тем временем нарезал лимон.

– Вот и все, – подняв стакан, провозгласил Миша.

– Все, – подтвердил я.

Выпили не чокаясь.

– Обидно, – морщась, глухо сказал он.

– Обидно?

– Ага.

– Не стоит!

– Отчего же?

– Миша, ты совершенно безмозглый человек, но при этом ты умудрился создать и развить магазин, который успешно существовал и неплохо кормил, в том числе и меня. Какое же невероятное везение тебе сопутствовало!

– Поддержал. От души.

– А я не прав? Кризис можно было пережить, ты же, при своей безмозглости, даже толком и не понял, что происходит и почему дела хиреют. Думал, видать, все – один раз поработал, а дальше оно само как-нибудь.

Миша не донес до рта стакан, остановился.

– Простой какой.

Он выпил. Я тоже выпил. Миша снова забулькал коньяком, разливая.

– Что делать будешь? – жуя лимон, спросил я.

– Не представляю. К родителям пока переберусь, а то почти на мели остаюсь,

за хату платить нечем. Как-то я привык, что все есть. Как теперь буду?

– Работать неужто пойдешь?

– Да вот и к роли начальника я тоже привык.

Я посмеялся над начальником.

– Трудная ситуация у тебя получается.

– А сам-то?

– А что сам? Живу я умеренно, за квартиру на полгода уплачено, ты мне вот еще денег подкинешь, да и на удаленную работу я устроился. Не ахти, но на поесть, на попить хватит, из дома выходить лишний раз не придется. Нормально.

Миша покивал, соображая какую-то мысль.

– Ясно. Что еще хорошего?

– С Дианой тут тусили пару дней, – сказал я, отправляя очередную порцию коньяка в глотку.

Миша был занят той же операцией и поперхнулся. Я постучал его по спине.

– Интересно, – наконец откашлявшись, выдавил он. – Сколько лет ты ее не видел?

– Много.

– И как?

– Отлично! Что-то внутри, какая-то энергия что ли, так вот… – я не мог найти слово. – Некое спокойствие такое, знаешь.

Миша не знал. Я и сам не знал, что тогда происходило в глубинах моей головы. Что чувствовал бы человек, заглядывая в глаза самому себе из прошлого? По сути, именно это я и сделал. Когда-то в моем собственном понимании себя я был неотделим от Дианы, без нее не было меня, мне мы представлялись как единое целое. Я посмотрел в глаза части самого себя. Надо бы испытывать легкую, светлую, вероятно, грусть, как когда фотографии старые разглядываешь, со слабой ноткой сожаления. А никак не безразличие, поверху немножко припорошенное ностальгией, которое испытывал я. И в целом я рад был провести с ней ночь, что таить. Мише я об этом не сказал, но для себя сделал вывод, что именно этим событием и порождено мое эйфорийное спокойствие.

Эта история не о любви. Уж точно не о любви.

Пока я размышлял, время вокруг не останавливалось, коньяк в бутылке уменьшался, дождь на улице перестал. А Миша внимательно на меня смотрел.

– А?

– Я тут с тобой разговариваю.

– Да? Прости, я не слышал.

– Говорю, в гости зайдешь? Родители будут рады тебя видеть! – членораздельно начал доносить Миша.

– Зайду. Чего бы не зайти.

– День рождения у сестры. Вот на него приходи! Прием! Усваиваешь на этот раз?

– У Лизы? Сколько ей исполняется?

– Семнадцать исполняется.

– Какой прекрасный возраст! Приду обязательно. Только напомни потом.

Я хотел похлопать себя по часам, но часов у меня не оказалось, поэтому я похлопал по Мишиным.

– Ладно. Давай по последней и домой. Спать хочу.

Миша наполнил стаканы.

– А почему в темноте сидим?

– Аня свет не включала, я тоже. Экономия?

Миша взбрыкнул верхней частью тела, встал, щелкнул выключателем на стене у двери в подсобку.