Постскриптум. Поможет ли России Путин?
Шрифт:
Для большинства американских политиков «перезагрузка» — это лишь определенный прием, который позволит обеспечить российскую поддержку без особой взаимности со стороны США.
Именно поэтому, судя по всему, Владимир Путин выступил со своим предупреждением. Это было послание нашим американским партнерам: если они несерьезно относятся к «перезагрузке» и если с их стороны не последует конкретных подтверждений серьезности их намерений, то и Россия может пересмотреть свои позиции. Тем более, что Москва довольно далеко зашла в поддержке американских инициатив как по Афганистану, так и по Ирану (отказавшись продавать Тегерану комплексы С-300), но ничего конкретного не получила взамен. В заявлениях Путина выразилась закономерная неудовлетворенность России ходом
ЕСТЬ ЛИ БУДУЩЕЕ У «ПЕРЕЗАГРУЗКИ»?
К началу 2011 г. остро встал вопрос: каково будущее широко разрекламированной «перезагрузки» российско-американских отношений? Политический сезон 2009–2010 гг. завершился не слишком радостно из-за шпионского скандала в Соединенных Штатах, который, будто нарочно, разразился через три дня после отъезда президента Дмитрия Медведева из Вашингтона и вроде бы успешных переговоров с американским президентом Бараком Обамой. Новый сезон начался в сентябре с высказываний Владимира Путина, заявившего, что в ряде сфер он не видит никакой «перезагрузки» между двумя странами. И это были лишь разрозненные признаки того, что атмосфера между Москвой и Вашингтоном далеко не столь безоблачна, как могло показаться.
Впечатление еще больше усилилось после жестких заявлений Медведева и Путина в конце ноября — начале декабря 2010 г. о возможности начала новой гонки вооружений в том случае, если не будет ратифицирован договор СНВ-3 и России с НАТО не удастся создать совместную систему ПРО в Европе.
Что изменилось?
С 2009 г. в отношениях между Россией и США произошли изменения к лучшему. Перемены не ограничились только стилем диалога, особенно по сравнению с администрацией Джорджа Буша. Произошли и некоторые существенные практические сдвиги.
Во-первых, к большому разочарованию части американского политического истеблишмента и ряда восточноевропейских столиц, Белый дом решил пересмотреть план предыдущей администрации по развертыванию основных элементов будущей системы противоракетной обороны в Польше и Чешской Республике.
Во-вторых, американские планы принятия в НАТО Украины и Грузии, хоть и не были отменены, но все же были отодвинуты на неопределенное будущее. С точки зрения России, это немаловажное изменение. В отличие от 2004 г., Вашингтон предусмотрительно решил держаться подальше от президентских выборов на Украине, состоявшихся в 2009 г., хотя главный кандидат Виктор Янукович явно симпатизировал России. В Москве это восприняли как знак того, что администрация Обамы не станет рисковать новыми отношениями, активно противодействуя интересам России на постсоветском пространстве.
Со своей стороны, Москва сделала еще более важные шаги навстречу США. Во время первого визита Барака Обамы в Россию в июле 2009 г. Кремль дал согласие на использование Соединенными Штатами российского воздушного пространства для отправки в Афганистан военных грузов и, возможно, даже войск. Скорректировав риторику и интонацию, Обама сумел за несколько месяцев договориться о том, чего Буш и Кондолиза Райс безуспешно добивались в 2007–2008 гг., когда отношения с Москвой больше напоминали «холодную войну», нежели партнерство.
Более того. Москва пошла навстречу Вашингтону по ключевому вопросу об иранской ядерной программе, резко изменив прежнюю позицию и согласившись поддержать предложенные США санкции против Тегерана, что казалось просто невероятным всего несколькими месяцами ранее. Не желая портить укрепляющиеся отношения с Обамой, Москва согласилась также не поднимать волну из-за шпионского скандала в США и не отвечать в духе «холодной войны» за арест в США группы «российских агентов» в июне 2010 года.
Однако до сих пор нет ответа на вопрос: пойдет ли «перезагрузка» дальше обычной разрядки по образу и подобию тех, что периодически случались между нашими странами, начиная с 1950-х годов? Подобную оттепель в отношениях мы видели в эпоху Никиты Хрущева и Дуайта Эйзенхауэра, Леонида Брежнева и Ричарда
Что не изменилось?
Между политикой администрации Обамы и настроениями политического класса США существует разрыв. Этот класс относится к России критически, а Барака Обаму осуждают за сближение с Москвой. В России публичная критика политики «перезагрузки» не столь сильна. Выступая в июле 2010 г. перед российскими послами в Министерстве иностранных дел, Дмитрий Медведев высоко оценил свои отношения с Обамой и Белым домом, и даже предложил российским дипломатам использовать их в качестве модели при выстраивании контактов с другими странами. Москве была также присуща тенденция преуменьшать негативные аспекты отношений, такие, как американская военная и политическая поддержка Грузии, и подчеркивать роль США как главного партнера в осуществлении программы модернизации экономики России, хотя их вклад в эту программу был чисто символическим.
В силу этого в российском обществе сохраняется изрядная доля скептицизма. В стране все еще помнят «дружбу между Борисом и Биллом» в 1990-е годы. Тогда Ельцин искал новых отношений с Соединенными Штатами, а его первый министр иностранных дел Андрей Козырев лез из кожи вон, чтобы угодить Вашингтону и снять его озабоченности. Однако, как это описывает Строуб Тэлбот, заместитель госсекретаря в администрации Клинтона, в своей книге «Знаток России» (в русском переводе — «Билл и Борис»), администрация Клинтона стремилась добиться от Москвы уступок по всем вопросам, стараясь не давать Ельцину взамен ничего конкретного. Если верить тому, что пишет Тэлбот, для достижения своих целей президент Клинтон использовал не только личное обаяние и американскую дипломатию, но и силу алкоголя, считая это средство особенно действенным в диалоге с российским президентом (Strobe Talbott. The Russia Hand. A Memoir of Presidential Diplomacy. New York, 2002).
Последствия подобной стратегии для российско-американских отношений были катастрофичными. В 2000 г. сама идея партнерства с Соединенными Штатами стала восприниматься в России как ущербная. В таком партнерстве многие видели «улицу с односторонним движением», на которой Москва должна была постоянно идти навстречу внешнеполитическим интересам и приоритетам США.
Предпринятая в 2001 г. Владимиром Путиным попытка выстроить новое партнерство с Америкой на платформе общей войны с терроризмом после трагедии 11 сентября также не привела к ожидаемым результатам. Администрация Буша восприняла российскую поддержку в Афганистане и Центральной Азии как нечто само собой разумеющееся, и явно не собиралась предпринимать серьезных ответных действий. В конце 2001 г. США вышли из Договора по противоракетной обороне и поддерживали «вторую волну» расширения НАТО. Одновременно администрация Буша потребовала от Москвы вести переговоры с чеченскими сепаратистами и активно поощряла любые антироссийские проявления на постсоветском пространстве — от стран Балтии до Украины.
Выступая в феврале 2007 г. в Мюнхене, Путин сказал все, что он думал о такой политике. Но к этому добавились и разногласия нового периода. Сначала американская администрация избрала, возможно, наихудший способ разобраться с так называемой «русской шпионской сетью», обнаруженной в Вашингтоне. Хотя каких-либо свидетельств разведывательной деятельности подозреваемых фактически представлено не было, их арест был проведен самым публичным и скандальным образом. Даже если Обама не хотел, чтобы этот эпизод выглядел как пощечина Медведеву, большинство в России именно так его и восприняло. Как отмечал в связи с этим президент Центра Никсона (США) Дмитрий Сайме, «если бы администрация действительно считала Москву важным партнером, могли быть найдены другие, более корректные, выходы из ситуации».