Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм
Шрифт:
индивиде, которого оно отвергает или запирает; по мере того,
как оно диагнозирует болезнь, оно исключает из себя пациен
та") (там же, с. 63) позволила ему впоследствии сформулиро
вать концепцию "дисциплинарной власти" как орудия формиро
вания человеческой субъективности.
Фуко отмечает что к концу Средневековья в Западной
Европе исчезла проказа рассматривавшаяся как наказание че
ловеку за его грехи в образовавшемся вакууме
ральных суждений ее место заняло безумие. В эпоху Возрожде
ния сумасшедшие вели как правило бродячий образ жизни и не
были обременены особыми запретами, хотя их изгоняли из горо
дов, но на сельскую местность эти ограничения не распростра
нялись. По представлениям той эпохи "подобное излечивалось
себе подобным", и поскольку безумие, вода и море считались
проявленнем одной и той же стихии изменчивости и непостоян
ства, то в качестве средства лечения предлагалось "путешествие
по воде". И "корабли дураков" бороздили воды Европы, будо
ража воображение Брейгеля, Босха и Дюрера проблемой
"безумного сознания", путающего реальность с воображаемым.
Это еще было связано с тем, что начиная с ХVII в., когда
стало складываться представление о государстве как защитнике
и хранителе всеобщего благосостояния, безумие, как и бедность,
трудовая незанятость и нетрудоспособность больных и престаре
лых превратились в социальную проблему, за решение которой
государство несло ответственность.
Через сто лет картина изменилась самым решительным об
разом - место "корабля безумия занял "дом умалишенных: с
1659 г. начался период, как его назвал Фуко, "великого заклю
чения" -- сумасшедшие были социально сегрегированы и
"территориально изолированы" из пространства обитания
"нормальных людей", психически ненормальные стали регулярно
исключаться из общества и общественной жизни. Фуко связы
вает это с тем, что во второй половине ХVII в. начала прояв
ляться "социальная чувственность", общая для всей европейской
культуры: "Восприимчивость к бедности и ощущение долга
помочь ей, новые формы реакции на проблемы незанятости и
праздности, новая этика труда" (183, с. 46).
В результате по всей Европы возникли "дома призрения",
или, как их еще называли, "исправительные дома, где без вся
кого разбора помещались нищие, бродяги, больные, безработ
ные, преступники и сумасшедшие. Это "великое заключение", по
82 ГЛАВА I
Фуко,
задачей которого было искоренить нищенство и праздность как
источник социального беспорядка: "Безработный человек уже
больше не прогонялся или наказывался; он брался на попечение
за счет нации и ценой своей индивидуальной свободы. Между
ними и обществом установилась система имплицитных обяза
тельств: он имел право быть накормленным, но должен был
принять условия физического и морального ограничения своей
свободы тюремным заключением" (183, с. 48). В соответствии с
новыми представлениями, когда главным грехом считались не
гордость и высокомерие, а лень и безделье, заключенные долж
ны были работать, так как труд стал рассматриваться как ос
новное средство нравственного исправления.
К концу ХVIII в. "дома заключения" доказали свою не
эффективность как в отношении сумасшедших, так и безработ
ных; первых не знали, куда помещать -- в тюрьму, больницу
или оставлять под призором семьи; что касается вторых, то
создание работных домов только увеличивало количество безра
ботных. Таким образом, замечает Фуко, дома заключения,
возникнув в качестве меры социальной предосторожности в
период зарождения индустриализации, полностью исчезли в
начале ХIХ столетия.
Очередная смена представлений о природе безумия привела
к "рождению клиники", к кардинальной реформе лечебных за
ведении, когда больные и сумасшедшие были разделены и поя
вились собственно психиатрические больницы -- asiles
d'alienes. Они так первоначально и назывались: "приют",
"убежище" и их возникновение связано с именами Пинеля во
Франции и Тьюка в Англии. Хотя традиционно им приписыва
лось "освобождение" психически больных и отмена практики
"насильственного принуждения", Фуко стремится доказать, что
фактически все обстояло совершенно иначе. Тот же Сэмуэл
Тьюк, выступая за частичную отмену физического наказания и
принуждения по отношению к умалишенным, вместо них пытал
ся создать строгую систему "самоограничения", тем самым он
"заменил свободный террор безумия на мучительные страдания
ответственности... Больничное заведение уже больше не нака
зывало безумного за его вину, это правда, но оно делало боль
ше: оно организовало эту вину" . (183, с. 247). Труд в