Поступь Империи
Шрифт:
В армии, кстати, тоже шло определенное брожение.
Да, Филипп мог найти полки, которые смогли бы выступить на подавление беспорядков. Таких хватало. Но не спешил.
Вместо этого он кошмарил промышленников и высшую аристократию, рассказывая о том, как все плохо. И что Франция на грани Гражданской войны. А все из-за их жадности и слепоты.
И они слушали.
У страха ведь глаза велики. Особенно когда фоном приходит осознание бессилия…
— Опасную игру мы ведем. — тихо произнес Дюбуа, проводив взглядом женщину, которая
— Почему?
— А если они, — кивнул Дюбуа, — возьмут слишком много власти?
— Мы с тобой знаем, что делать в этом случае.
— Знаем, — кивнул министр иностранных дел. — Если только верные вам войска не утратят стойкости духа.
— Париж не сможет долго бунтовать. Людям нужно что-то есть, а для этого требуется работать.
— Для этого им потребуются деньги. И в скором времени начнут грабежи.
— И мы подскажем, какие особняки в этом особенно нуждаются, не так ли?
— Подскажем, — кивнул Дюбуа. — Но собака, вкусившая человеческой крови, становится опасной. Ведь от собаки до волка не так уж и далеко.
— Ты знаешь, как преодолеть этот кризис без риска? — грустно улыбнулся Филипп, наблюдая за тем, как к бунтующим проследовала еще одна женщина с явно дорогим печеньем на лотке.
— А они сибариты, как я погляжу, — не сдержался Дюбуа. — Печенье на баррикадах жрать. Они издеваются?
* * *
Алексей тем временем работал с бумагами.
Настроения не было совершенно. На носу было Рождество и связанные с ним торжества праздничной недели. И он мысленно уже находился далеко от дел. Все ж таки столько лет пахать как папа Карло. Любого может утомить. Впрочем, он держался. По сути — на морально-волевых, как говорится. И работал, подбивая дела за год. А их хватало. Одна административная реформа чего стоила?
Обстоятельства вынудили увеличить количество губерний и, как следствие, военных округов. И теперь Россия делилась на десять полных губерний и столько же особых[1]. Как следствие, потребовалось трансформировать и военную организацию, ставя в каждый полный округ по полноценному армейскому корпусу. Местами и с усилением, как, например, в столице. А там еще реформа кавалерии и артиллерии, начатые по прошлому году, перевооружение и многое другое…
Хотя, конечно, на первый взгляд все эти изменения носили незначительный характер. По сути — масштабирование и доводка отработанной системы.
Совокупно полные округа могли теперь выставить одиннадцать армейских корпусов, собранных организационно в четыре армии на постоянной основе. Это был главный ударный кулак России. 140 тысяч стрелков да 44 тысячи кавалеристов при 704 3,5-дюймовых нарезных пушках[2].
Немного.
Но весь личный состав пехоты уже перешел на нарезные винтовки. Пока — дульнозарядные, капсюльные. Что превращало все это воинство в поистине непреодолимую силу для любых противников в текущих реалиях. Завоевать всю Европу, конечно же, их бы не хватило. В гарнизоны-то кого-то
Хотелось, конечно, это все увеличить и раздуть.
Очень хотелось.
Хотя бы до миллиона «штыков». Однако Алексею хватало здравомыслия не пороть горячку. Надрывать экономику страны он не собирался. Он даже это войско считал некоторым перебором.
Это ведь — полевая армия.
А имелись в штате еще и гарнизоны, флот да малые формации по прочим регионам. Совокупно — 427 тысяч человек. И так — перебор. Ведь все эти люди — здоровые молодые мужчины — были изъяты из народного хозяйства. Россия с ее неполными 15 миллионами населения даже такую армию держала с трудом.
— Может спать пораньше ляжешь? — спросила Серафима.
Она частенько заходила к мужу по вечерам и, если он был занят, делала ему легкий, расслабляющий массаж шеи, плеч и головы. Не без некоторого умысла. Алексей прекрасно знал, что в такие моменты она подсматривала в документы, с которыми тот работал.
Без злого умысла.
Просто из любопытства.
И потом, если что-то замечала странное, на ее взгляд, затевала обсуждение. Небесполезные, как правило. Она не сильно разбиралась во всех этих делах, но свежий взгляд и достаточно непривычный угол зрения иной раз позволял высвечивать не вполне очевидные проблемы.
Вот и сейчас ее нежные руки аккуратно массировали его воротниковую зону, а любопытная мордочка чуть подалась вперед. Чтобы лучше видеть текст. Алексей специально поставил небольшое зеркальце в неприметном месте, чтобы отслеживать ее любопытство и мимику.
— А дела? — спросил царевич
— У тебя есть что-то срочное?
— Они все срочные.
— Но ты уже который час корпишь над бумагами. Не боишься упустить что-то важное? Столько деталей. Мне кажется, что они ими сыплют, чтобы тебя запутать.
— Дьявол кроется в мелочах. — улыбнулся Алексей. — Я не сильно на них обращаю внимание. Обычно. Голова-то у меня не казенная, чтобы все и за всеми перепроверять. Но выборочно — считаю и смотрю — как что сходится. А если что-то кажется странным или подозрительным именно эти детали и позволяют ухватиться за вероятную ошибку или того хуже — проказу какую.
— Очковтирательство?
— Ты запомнила? — улыбнулся царевич.
— Такое необычное слово? Конечно.
— Да… чиновники любят это. Им ведь главное — отчитаться, а дальше — трава не расти.
— Знакомо, — улыбнулась Серафима. — Моя тетя тоже жаловалась на то, что врут. Слишком много врут.
— Поэтому я от них и прошу конкретики. Деталей. Чтобы было сложнее врать.
— Все равно же врут, — произнесла жена, начав мягко массировать голову.
— Все равно. Такова жизнь… — развел руками Алексей вставая. Жена, была права, пора бы и отдохнуть. Действительно, стал перечитывать фрагменты документов, не с первого раза понимая написанное…
* * *