Поступь стали VI

Тартаров Радислав

Застолье продолжалось недолго, посидели часа два-три, люди немного расслабились, наелись и в конце концов разошлись. А когда я уже покинул застолье, меня настиг тот же суровый гонец, и сообщил, что герцог желает меня видеть поутру в своём штабе.

Как бы мне было ни лень, но ради своего блага я с помощью Баала вызвал вирна и полетел ночевать в замок. Всё-таки нездоровая тяга Калипсо к спариванию меня напрягала. Ладно бы она была человеком, то понятное дело, я бы не создавал проблему и не отказался сделать то, что она желает. Но блин, она не была женщиной, она была львиноподобной химерой, к

тому же ещё с каким-то непонятно откуда взявшимся своеволием. Тем более после сегодняшнего инцидента я вспомнил забавный в кавычках факт. Оказывается, львицы хотят спариваться с львом по двадцать-тридцать раз в день, и если лев не хочет, то львица кусает его за яйца, таким образом выражая своё недовольство в сложившемся положении дел. Вот и я ради своего же блага решил спать за закрытыми и усиленными рунами дверями, чем остаться в дырявой насквозь палате. Не хотелось бы мне, знаете ли, прочувствовать то, что чувствуют львы, когда их львицы недовольны.

Когда я вернулся в замок, хоть и было уже за полночь, но стража бдела и встретила меня как полагается. Кстати, Петра уже каким-то образом прознала, что меня повысили, и то, что победа в кампании была как бы моей заслугой. Так что еще не переступив порога, я получил поклоны чуть ли не до пояса, и раболепское “Ваше Сиятельство”. Ехх… Всё-таки эпоха средневековья имеет свои устои, которых не искоренить. Хотя что уж тут говорить, сам не лучше…

Хоть я и не просил накрывать стол, но меня вежливо и очень аккуратно попросили отведать то, что приготовили мои кухарки. Видя чуть ли не молящие глаза Петры, я всё-таки не стал разочаровывать домочадцев и немного перекусив, рассказал вкратце как сегодняшние события, так и в целом летающие в блогосфере новости. А когда немного ввёл в курс событий и заверил, что Зигфрид и остальные всё в полном порядке, пошел спать.

Вот только ночью, довелось проснуться. Ибо было ощущение некой знакомой персоны. Вот только оно как появилось, так и сразу же и пропало…

Фухх… Всё-таки с этим что-то нужно срочно делать, ибо я не представляю, что бы произошло если бы я согласился оставить на ночь одну пышногрудую служанку, которая давала недвусмысленные намеки насчет себя.

Утром следующего дня поужинав, я отправился в форт, где как обычно моё приземление было замечено всем лагерем. По приземлению меня уже встречали мои соратники. Когда все друг с другом перездоровались, меня отвели в сторону, и начали расспрашивать.

— Что нового, герой? — как обычно, с ехидством спросила меня сильно похорошевшая Марфа Сабо. С того момента, как после лечения у неё почернели волосы, я особо и не всматривался в данную персону. А вот сейчас смотрю и не скажу, что этой обворожительной воительнице перевалило за полторы сотни лет. Сейчас Марфе дашь не больше тридцати пяти.

— Ну что застыл?

Видя, что я ушел в себя, прищурившись, она переспросила.

— Та особо ничего, — пожал я плечами, — кроме как того, что через пять дней Арн Киринтийский прибудет в Вуллингтон.

Реакция на визит короля, у собравшихся была ожидаемой, исключая саму Марфу. Та не изменилась в лице, чем и привлекла моё повышенное внимание.

— Для тебя это не новость? — спросил я у воительницы.

— Не то чтобы не новость, я просто думала,

что король не явится самолично, а пришлет наследника. А вот оно как вышло... — задумчиво проговорила Марфа.

— А откуда ты вообще можешь знать или догадываться — явится король или нет? — спросил нахмуренный Зигфрид.

У Файи и Вурдора, реакции были схожи.

— Ой, трухлявый пень, ты меня решил разозлить что ли? Что за подозрения? — лицо Марфы в момент сделалось свирепым, а глаза, налившись кровью, уставились на Зигфрида.

Но на капитана эмоции Марфы не произвели должного эффекта, и он с ехидцей спросил:

— А что это ты так разозлилась? В управе что, не учат контролировать эмоции?

— Ты же не думаешь, что, работай я на управу, то так бы легко прокололась? Расслабь булки, пенёк, с управой меня связывает лишь то, что у меня в тех кругах есть пара знакомых, не более, — Марфа на несколько секунд задумалась, словно собиралась с мыслями, решая, говорить дальше или нет. — А визит кого-то из монаршей семьи это очевидная реакция на события.

И видя, что все с таким же интересом ожидают более подробного пояснения, продолжила:

— Думаю, все видели, что Марк Тиберий вчера на поле боя показал не совсем человеческие способности, а это означает, что я была права. Так вот, явилась я сюда не совсем по своему желанию. Я, скажем так, выполняю по старой дружбе некоторые поручения одной венценосной особы.

Воительница закончила говорить, уже всматриваясь в мои глаза.

— Продолжай, — спокойно сказал я, ибо ожидал услышать нечто такое.

— Эта особа очень заинтересована в благополучии домена Гросвенор, но больше всего его тревожит нынешняя раздробленность государства.

— Что ты несешь! — сорвался Зигрифд. — Если бы того, про которого ты говоришь, нечто подобное тревожило, то вчера бы рядом с нами была вся Магическая Ассоциация, со всеми сильнейшими практиками Алтонии. Вчера, если бы не тварь, призванная Джо, мы бы все подохли, а ты говоришь про то, что где-то кто-то желает добра и всё такое! Кого ты хочешь обмануть? Говори, кто это? И не тяни кота за яйца, а то я начинаю нервничать!

Немного покрасневший Зигфрид хрустнул кулаками.

— Ты, это… Костями предо мной не хрусти! — серьёзно сказала Марфа, собираясь продолжить перепалку.

— Тихо! — рявкнул я. В голосе у меня прорезался рык. — Марфа, давай чётко и ясно объясни — кто тот человек, про которого ты сейчас говоришь.

Воительница, как и все собравшиеся, как-то странно на меня посмотрели, а затем Марфа, тяжело вздохнув, продолжила:

— Юлуна Каринтийская.

Фраза, сказанная Марфой, судя по выражению лиц, удивила всех. Кроме меня, так как я не знал кто это.

— Младшая дочь короля? — с явным недоверием на лице спросил Вурдор. — Я слышал, что она давно отошла от политических игрищ и спокойно с семьёй проживает в родовой усадьбе.

— Ты слышал ровно то, что должен был слышать, — расслабленно проговорила Марфа. — Юлуна — моя в каком-то роде старая подруга, и я точно могу сказать, что от, как ты выразился, политических игрищ она не отошла. То, что не афиширует своё участие — так это да.

— И что нужно этой принцессе? Почему её помощь была столь незначительна? — спросил я.