Поступь стали VI
Шрифт:
Но её мысли прервал голос Джо:
— Марфа отправляется с нами, — сказал еще вчера юный барон, а сегодня уже граф. — Завтра утром Зигфрид, Файа, Вурдор и ты Марфа отправляетесь в роли моих сопровождающих со мной в столицу. А пока отправьте своих людей, чтобы они организовали сборы замкового имущества и сбор дружины. В тот момент, когда это будет известно, они должны быть готовыми отправиться в новый дом. Собирайтесь и чтобы все поутру были готовы.
Сказав это, молодой барон отправился к себе в палату.
Джо
Со сборами как своими, так и своих людей, вообще не оказалось проблем. Одежда, доспехи, вторые доспехи, книги.
Подходя к комнате Ганзеля и Гретель, я услышал рев, а когда открыл двери, увидел две зареванные обнимающие друг друга мордашки. Те, увидев меня, подскочили и накинулись на меня, мгновенно заковав в объятиях.
— Мы думали, что ты нас здесь оставил, — улыбаясь и сверкая отсутствующим одним верхним зубом, сказала Гретель.
А Ганзель вцепился в меня намертво, словно клещ, при этом не переставая хлюпать.
— Почему ты так решила? Почему у Петры не поинтересовалась? — спросил я у Гретель.
— Занята она, — выдала девочка. — Но ты так быстро собрался и улетел, и я подумала, что ты нас здесь оставишь.
Вытерев её слезы, я поднял обоих ребятишек на руки.
— Так, даю вам полчаса, собирайте свои книги и вещи. Вы полетите с нами.
— На Драконе? — радостно улыбаясь, спросил Ганзель.
— Да, на драконе, но только к форту. Там вы рядом со мной на коне поедете в столицу.
Ганзель и Гретель закивали, стирая рукавами остатки слез, и побежали собираться.
Собрались на удивление быстро. Гретель за десять минут собрала свой мешок, а затем помогла собрать вещи и Ганзелю. Мы отправились на выход, по пути зайдя к Петре, чтобы предупредить её, что я забираю детей. Она, кстати, тоже была малость расстроена. Она с наёмниками Вурдора и остальная дружина с их семьями отправятся в путь лишь тогда, когда я уже пребуду на новое место. А это будет не завтра.
В полете на меня что-то нашло, то ли тоска, то ли горечь. И я, не выдержав, повернул вирна, чтобы вновь вернуться к замку. Пролетев над ним несколько раз, я отправился к ферме, потом к лесу, где я, Зигфрид, и Раксы сражались с лесными монстрами. Так я и летал по местам недавних событий и былой славы, наслаждаясь видами места, которое я уже начал считать домом.
Поутру были сборы, я не знаю сколько нас собралось, то ли тысяча то ли две, но как по мне — много. Хотя, по сути, сам герцог возвращается домой, и не комильфо будет, если владетель домена Гросвенор преступит городские врата Вуллингтона в сопровождении двух десятков человек. Тем более с победой вернулся и всё такое.
Покучковавшись так с полчаса и сделав перекличку, мы отправились в путь. Мне как-то никто не объяснил, где ехать, ибо тут были и графы и множество баронов, мастера меча, так что я ехал со своими людьми и телегами где-то в середине. И вроде всё было нормально, за те три часа пути я даже освоил способность на ходу подлечивать свой зад.
Как обо мне начали вспоминать.
Сначала к нашей колонне пристроился один барон, с которым мы обмолвились приветствиями, и я в свою сторону получил множество любезностей, как и приглашения в гости. Затем следующий
Увидев мою гневную и раздраженную рожу, ко мне подъехала Марфа.
— Что не так? — спросила воительница, улыбаясь во все сколько-то там зуба. Кто его знает, этих мастеров, может у них зубов как у акулы. Три ряда, а то и больше.
— Да ты видишь, лезут и лезут. Что им надо?
— Джо… — сказала Марфа, тяжело вздохнув. — У них у всех есть дочери. Понимаешь, к чему я клоню?
— Ааа… Познакомить хотят.
— Да не просто познакомить. А напоить и подсунуть будущую невесту ночью. А если поутру вас увидят в одной постели, значит свадьбе быть.
— Я как-то не интересовался по этому поводу, что действительно так сурово?
— Зигфрид! — чуть ли не шипя, позвала его Марфа.
А когда тот подъехал, уже с реальным шипением Марфа спросила:
— Ты почему не разъяснил ему по поводу бракосочетания знати?!
Зигфрид вылупился на Марфу, как баран на новые ворота. И с таким же взглядом посмотрел на меня.
— А что такое? Ты что не знаешь? — спросил капитан, но сразу же хлопнул себя по лбу, осознав очевидное.
Конечно же, я не знаю нюансов бракосочетания у знати. Но, учитывая последние события, это последнее что меня сейчас интересовало.
— Ладно, старый пень! Иди и не мозоль глаза! — тихо, но с суровой интонацией сказала Марфа.
Зигфрид сиюминутно исполнил указание.
— Я знала, что ты малообразован, но что ты такой неук, я и не догадывалась. Ты парень или где вообще? Как мог таким не поинтересоваться?
— Занят был, — пробурчал я.
Марфа, кивнув, тяжело вдохнула и сказала:
— Запомни, Джо, свободно трахать аристократок, как ты трахал у себя в замке служанок, даже и не думай. Ибо с этим все сурово. Знатная дева с помощью целителя очень быстро сможет доказать — кто лишил её девственности. И побежит жаловаться батюшке. А батюшка побежит уже к тебе, отстаивать, честь кровинушки. Если откажешься взять в жены его дочь, то опорочишь себя и получишь кровников. Далее оскорбленный отец или вызовет тебя на дуэль, что вряд ли, или побежит, если учитывать, что ты граф, к герцогу. А там уже будет просить через него с тебя виру. И поверь, отдать придётся немало, так как окажется что она была целомудренна и обещана другому, а ты, змей-искуситель, её обесчестил, нанеся таким образом ущерб чести рода, в том числе и финансовый. Всё это, конечно, смешно, учитывая, что у половины таки целомудренных давним давно уже хорошо разработанная жопа и очень глубокая глотка. Но тем не менее, тем, кто оказался в таких ситуация, в основном не радостно.
— Ты серьезно считаешь, что я еду порочить знатных дев? — удивленно спросил я.
Но при этом мотая на ус услышанное. Особенно про разработанные жопы и глубокие глотки.
— У тебя-то таких целей, понятное дело, нет. Но поверь, в Вуллингтоне найдётся очень много дев, желающих быть тобой опороченными. Но запомни одно, с графами будет по-другому. Особенно, если трахнешь старшую дочь, то знай — жениться придётся и уже не отвертишься. Про дочерей короля или герцога то вообще смысла нет говорить — или убьют на месте или обяжут жениться. С теми, кто опорочил честь высших дворянок, разговор всегда был короткий.