Посвящение в герои
Шрифт:
— Сарай — и есть сарай! — заключил Олег Резчиков.
Появилась женщина в цветастом балахоне; платок на голове закрывал все лицо, оставляя открытыми лишь глаза. Она внесла горшок с каким-то варевом и принялась раскладывать его в тяжелые глиняные миски. Варево выглядело и пахло весьма специфически.
— А это есть можно? — с сомнением произнес радист Юра Плотников.
Куликов по-арабски спросил у женщины, что за еду им дают. Он не слишком надеялся на ответ, однако, к его удивлению, женщина заговорила, хотя и запинаясь. Выслушав ее и задав еще несколько вопросов, старший механик объяснил остальным:
— Это
В другое время моряки стали бы живо обсуждать странные кулинарные предпочтения сомалийцев, но сейчас за столом царило молчание — все устали, были подавлены, и говорить никому не хотелось. Кое-как поковыряли кашу и легли спать.
Утром Костя улучил минутку и первым делом увиделся с Настей. Девушка была подавлена еще сильнее, чем остальные моряки.
— Там, в Босасо, эта Сахра хоть веселая была, все со мной о чем-то говорила, а эти волками смотрят, — пожаловалась девушка. — И вечером все молча, и утром… Как так жить можно?
— Ничего, что-нибудь придумаем… — пробормотал Мельников.
Однако прошло утро, миновал и весь день, и стало ясно, что ничто в их жизни больше не изменится. В этот первый день в саванне произошло только одно событие: машины, на которых их привезли в деревню, отправились обратно. С ними уехал и «начальник конвоя» Хасан с двумя бандитами. Стеречь пленников остались трое охранников.
Тоскливо и безрадостно прошел и еще один день. Пленники не знали, чем себя занять. Больше всех мучились Женя Бабич и Володя Билибин. В конце концов они нашли выход: изготовили из дерева некое подобие костей и принялись играть в эти самодельные кости на щелбаны. Остальные слонялись без дела. Тут выяснилось, что Насте, в некотором смысле, повезло: местные женщины привлекали ее к работе по хозяйству.
На третий день Куликов заметил перемену в поведении Кости Мельникова. Молодой механик с утра крутился возле такого же молодого сомалийца по имени Шариф Ахмад: помогал ему выгнать овец из загона, а вечером загнать обратно, о чем-то с ним разговаривал. Удивленный поведением товарища старший механик после ужина (состоявшего все из той же каши) отозвал его в сторону. Они сели у ствола пальмы, и Куликов спросил:
— Слушай, ты чего вокруг этого Шарифа крутишься? Я чую, что это неспроста…
— Может, и неспроста, — неохотно ответил Мельников. — А тебе-то что?
— А то, что мы все здесь связаны, все друг от друга зависим. Скажи прямо, что надумал.
— Ясно, что! Не могу я сиднем здесь сидеть! — воскликнул Костя. — Кто, скажи, за нас этому Юсуфу платить будет? Правительство, что ли? Не верю я в это! Или мои родители? Нет у нас в семье таких денег! Я больше всего боюсь, что наши идиоты руководящие сообщат моим родителям, что нужен выкуп. Они ведь все отдадут, квартиру продадут… Только этих денег все равно не хватит, пропадут они! А начальство… Бросят они нас здесь, подохнем все в этой пустыне. Только я здесь сдохнуть не собираюсь!
— Бежать решил… — скорее констатировал,
— Да, бежать! Там, в Босасо, ты меня отговорил, да и времени не было. А тут его сколько угодно. Соберемся — и пойдем.
— И куда, если не секрет? Назад к морю? Чтобы сесть на прогулочную яхту?
— Валяй, издевайся. Посмотрим, кто последний смеяться будет. К морю идти смысла нет, это ясно. Надо идти на север, в Эфиопию. Там нормальная страна, есть наше посольство…
— А ты представляешь, сколько надо идти, чтобы туда добраться? — спросил старший механик.
— Километров триста, думаю, — отвечал Костя.
— А пятьсот не хочешь? Это только до границы! И автобусы с гидами тебя там не ждут! И как ты собираешься преодолеть эти сотни километров по саванне — без оружия, снаряжения, карты, а главное — без воды?
— Вот для этого я и стараюсь с Шарифом больше общаться, — зашептал Мельников, наклонившись к старпому. — Прежде всего — язык учу, чтобы можно было с местными разговаривать. Еще расспрашиваю, где что растет, что съедобно, а что нет. Какие звери здесь водятся, какие птицы. Какая местность вокруг. А главное — как воду найти.
— Ну, и каковы успехи? — скептически спросил Куликов.
— Ты заметь: я с ним всего один день общаюсь, — ответил Костя. — А уже двенадцать слов выучил. И про растения местные кое-что узнал. Вот еще недельку-другую побеседую с этим сыном степей, и можно начинать собираться. Кстати, он говорит, что скоро начнется сезон дождей — они будут идти каждую неделю. Местные в это время стараются собирать воду, запасают ее впрок. Но и тем, кто идет по саванне, напиться можно. Надо только бутылей побольше с собой взять.
— Значит, через недельку-другую… — задумчиво повторил старпом. — А как ты думаешь от охранников избавиться? Ведь они вдогонку отправятся!
— Без автоматов не отправятся, — усмехнулся Костя. — Я вот третий день за ними наблюдаю, и знаешь, что заметил? Что они большие разгильдяи! Если бы чеченцы, с которыми мне довелось повоевать, такими были, у нас бы и проблем не было. То уйдут куда-то, то спят, то сидят, в кости играют, а оружие в стороне валяется. Завладеть их автоматами ничего не стоит. После этого берем верблюдов — и вперед. Местным объясняем, что за животных им потом обязательно заплатят. Ну а будут сильно возмущаться — у нас будет «железный аргумент» в руках.
— А если Юсуф погоню организует? На машинах? — спросил Куликов.
— А откуда он узнает? — ответил Мельников вопросом на вопрос. — Сотовая связь здесь не работает, я узнавал. Спутникового телефона у нашего «шейха» тоже нет — пока не обзавелся. Пока эти горе-охранники доберутся до Босасо, пока Юсуф соберет людей — мы будем уже далеко. А записок по пути — куда дальше идти собираемся — мы ему оставлять не будем. Как он нас найдет? Саванна большая…
— А ты помнишь, что в Босасо не все согласились бежать? — не отступал старший механик. — И это в порту, где до свободы было пятнадцать минут быстрым шагом пройти. А здесь еще меньше желающих будет. Вот увидишь: пройдет еще неделя, и многие привыкнут к такому растительному существованию. Делать ничего не надо, есть дают… Кино, правда, не крутят, и еда, конечно, дрянь, но с голоду не умрешь. Так не лучше ли подождать, пока наши, в конце концов, не договорятся о выкупе?