Потаенное наслаждение
Шрифт:
— Ловцы всерьез намерены покончить с нами, — добавил Люциен. — Смертные обнаружили Храм Неназываемых, ограничив нам доступ и тем самым играя на руку Ловцам. Мы же нашли только один артефакт из четырех, а для того, чтобы найти ларец, предположительно, нужны все.
Рейес изогнул бровь, подражая манере Люциена.
— Думаешь, Аэрон может помочь?
— Нет, но междоусобицы нам не нужны. Также как и беспокойство за него.
— Можешь перестать беспокоиться, — сказал Рейес. — Он не желает быть найденным. Он ненавидит самого себя и не желает,
Дверь на крышу распахнулась и Сабин, хранитель Сомнения, собственной персоной прошествовал сквозь нее. Волосы его темной волной танцевали на ветру.
— Черт побери, — воскликнул он, воздевая руки. — Что происходит? — он заметил Рейеса и мгновенно сообразил. И закатил глаза. — Проклятье, Боль, ты всегда знаешь, как испортить встречу.
— Почему ты не занят поисками в Риме? — спросил у него Рейес. Неужели все прекратили заниматься делом за те полчаса, что он провел на крыше?
Гидеон, хранитель Лжи, следовал по пятам за Сабином и не дал тому ответить.
— Ой-ой-ой, что за забавная картинка, — всхлипывая, произнес он.
Если Гидеон говорил «забавно», он имел в виду «уныло». Воин не мог произнести ни словечка истины, не испытывая нестерпимой боли. Именно той боли, в которой нуждался Рейес. Если бы ему всего лишь надо было солгать, чтобы получить ее, насколько легкой была бы его жизнь.
— Разве ты не должен помогать Парису в изучении Штатов? — потребовал ответа Рейес. Не дожидаясь очередной лжи, он продолжил. — Это начинает напоминать треклятый балаган. Человек уже не может побыть наедине с собой в плохом настроении и самоуничижении?
— Нет, — ответил Парис. — Не может. Хватил изворачиваться и менять тему. Дай нужные нам ответы или, богами клянусь, я поднимусь и вставлю тебе прямо в рот. Мой малыш голоден и ищет, чем бы поживиться. Он думает, что ты прекрасно подойдешь.
Рейес не сомневался, что Разврат хотел его, но он знал Париса, и знал, что воин предпочитает женщин.
«Избавься от них».
Рейс пристально осматривал своих новых гостей. Гидеон был одет во все черное, выкрашенные ярко-синие волосы, поблескивающие серебром колечки пирсинга в бровях, и накрашенные ресницы. Смертные находили его пугающим до чертиков.
Сабин также носил все черное, и его каштановые волосы, карие глаза и квадратное, простодушное лицо не позволяли обмануться в том, что он убьет любого, кто сунет нос в его дела — да еще и посмеется в процессе.
Оба были упрямы до мозга костей.
— Мне нужно время подумать, — сказал Рейес, надеясь сыграть на их сочувствии.
— Не о чем думать, — ответил Сабин. — Ты сделаешь то, что требуется, потому что у тебя есть честь.
Есть ли? Может быть, ты так же слаб, как та смертная девчонка, которую ты жаждешь. Иначе с чего бы тебе причинять вред тем, кто так тебя любит?
«Ой», — подумал он, поежившись. — «Я слаб»
— Сабин! — рявкнул Рейес, осознав это. — Прекрати посылать сомнения
Воин дурашливо пожал плечами, даже не пытаясь отрицать.
— Извини.
— Поскольку наша встреча явно не отменена, — сказал Гидеон. — Я не пойду в город, не посещу Клуб Судьбы, и не исторгну парочку криков наслаждения из смертной женщины.
Он исчез за дверью секундой позже, раздраженно встряхивая головой.
— Не отменяйте встречу, — сказал остальным Рейес. — Просто… начните без меня, — он глянул через плечо, всматриваясь в небо и падающий снег. Пагубные объятия ночи все еще поджидали его, умоляя наконец-то спрыгнуть. — Я вскоре спущусь вниз.
Губы Париса искривились.
— Вниз. Смешно. Может я встречу тебя там, и мы снова сыграем в Спрячь-Поджелудочную. Всегда так забавно заставлять тебя полностью регенерировать, а не просто заживлять раны.
Даже Люциен усмехнулся при этих словах.
— Ох, ох, я хочу сыграть! Можно я на этот раз спрячу твою печень?
Услышав игривый голосок Аньи, Рейес взревел.
Светловолосая богиня Анархии влетела в двери и бросилась в распростертые объятия Люциена, а усиливающийся ветер разнес по всей башне аромат клубники. Парочка заворковала, как влюбленные глупыши, растворяясь друг в друге, полностью забыв про окружающий мир.
Рейесу понадобилось время, чтобы проникнуться к Анье теплыми чувствами. Она принадлежала Олимпу, обиталищу всех презираемых им существ — это раз. Она сеяла вокруг себя хаос, так же естественно как делала вздох — это два. Но в конечном итоге она помогла всем здешним воинам, и что самое главное подарила Люциену такое счастье, о каком Рейес мог только мечтать.
Сабин закашлялся.
Парис присвистнул, хотя прозвучало это немного натянуто.
В груди Рейеса шевельнулась зависть, сдавливая сердце так, что вскоре оно могло перестать биться. Сердце, которого он вообще не желал иметь. Без него он не жаждал бы Данику, даже несмотря на то, что не мог ее получить.
Она никогда не захочет его. Большинство женщин не могли оценить его специфических пристрастий и ласк — ангелоподобная Даника просто возненавидит их. Она до ужаса боялась даже просто находиться с ним рядом.
Хотя, возможно, он смог бы завоевать ее, соблазнить, расположить к себе. Возможно… но он отказывался даже попытаться. Женщины, с которыми он спал, всегда уступали его демону, он опьянял их, подчиняя своим наклонностям. У них развивалась внутренняя потребность боли, она вырывалась наружу и причиняла вред всем вокруг.
— Пусть кто-нибудь соберет остальных, — сказал Рейес, наполняя свои слова сарказмом в надежде скрыть внутренние терзания. — Устроим из этого воссоединение.
Что делала в этот миг Даника? Кто был с нею рядом? Мужчина? Льнула ли она к нему так же, как Анья к Люциену? Была ли она мертва и похоронена, как Аэрон? Его руки сжались в кулаки, ногти удлинись, прорезая кожу и плоть с чудесной настойчивостью.