Потаенного смысла поимка

Миллер Лариса

«Что ушло, то ушло. Место освободилось…»

Что ушло, то ушло. Место освободилось.Для событий других оно мне пригодилось.Что ушло, то ушло. Больше воздуха стало.Хорошо, что я жить на земле не устала.

«Я всё о себе рассказала давно…»

Я всё о себе рассказала давно.Одним интересно, другим всё равно.Я всё рассказала о том и об этом,А мир не желает делиться секретом,А мир не желает делиться со мнойСекретом небесным и тайной земной.

«Жизнь требует большой

сноровки…»

Жизнь требует большой сноровкиОт божьей маленькой коровки,От бабочки, от паукаИ от меня наверняка.И если б я жила умело,Тогда душа бы не болела.

«А пауза прекрасней всех словес…»

А пауза прекрасней всех словес.Она, как меж ветвями, синь небес.Я в паузу – мала она, длинна —Как в тайну безоглядно влюблена.Как в тайну, как в несбыточное то,Чего не в силах разгадать никто.

«Оглянешься – всё далеко-далеко…»

Оглянешься – всё далеко-далеко.Вперёд поглядишь – всё далече, далече.Там что-то, о чём ещё не было речи,Что даже представить себе нелегко.Всё дали и дали. Простор и простор.Одно пережито, другое маячит,А то, что сегодня смеётся и плачет,Увлёкшись далёким, не вижу в упор.

«И птица в воздухе парила…»

И птица в воздухе парила,Но я об этом говорила.Лучилось небо, свет лия,Но и о нём сказала я.Под небом серебрилась речка,И для неё нашла словечко.Но слышу я в который раз:«Ещё, ещё скажи про нас».

«Я копуша. Я долго вожусь…»

Я копуша. Я долго вожусь.Видишь, я допоздна не ложусь,Видишь, медленно как просыпаюсь.Не сердись, что так долго копаюсь,И не ставь мне всё это в вину,Это я просто время тяну.Может, если возиться, копаться,Будешь век в волнах жизни купаться.

«А вот и ещё одна дивная краска…»

А вот и ещё одна дивная краска —Болотная светло-зелёная ряска.Да разве она не достойна холста?И ждущего строчек пустого листа?Да разве она не должна быть любима?А я проходила всё мимо и мимо.

«Все, как в облаке, в чём-то своём…»

Все, как в облаке, в чём-то своём.О своём говорим и поём,О своём и грустим, и мечтаем,И любимый свой томик листаем.Каждый в облаке плотном, густом,И нельзя попросить о простом:В чьё-то облако переселиться,С кем-то хоть на мгновение слиться.

«Я уснула одна, а проснулась другая…»

Я уснула одна, а проснулась другая,Хоть глядела в окно та же синь дорогая,Узнавая и не узнавая меня.Что мне ждать от себя и от нового дня —Небывалого взлёта, находки, пропажи?Так таинственно всё, сердце ёкнуло даже.

«Давай я поделюсь с тобой…»

Сыну Илюше

Давай я поделюсь с тобойВон той полоской голубой,Вот

этим воздухом прозрачным,Вот этим деревцем невзрачным,Тропой, что под ногой вилась,Строкой, что только родилась.

«У музы моей на лице конопушки…»

У музы моей на лице конопушки.То в чаще живёт она, то на опушке,То возле кормушки, то возле пруда.И что ни диктует мне – всё ерунда:Ни сложных метафор, ни умных наречий,А просто обычный язык человечий.

«А снег – он лёгок на помине…»

А снег – он лёгок на помине.Сверкает он на мне, на сыне,На ветках дуба и ольхиИ на листочке, где стихиМои о том, как снег кружилсяИ, покружившись, спать ложился.

«Удивительно, как это всё сочинили…»

Удивительно, как это всё сочинили!Например, эту рощу соседнюю илиБлизлежащее озеро, светлые дали,Небеса сочинили и цвет угадалиМой любимый лазурный с оттенком молочным.В этом дивном пространстве, что кажется прочным,Только с нами, пожалуй, беда. А точнее,Надо, чтобы мы были немного прочнее.

«А мне бабуля мажет жиром щёки…»

А мне бабуля мажет жиром щёки,Чтоб не замёрзли. Я иду гулять.Мир детства моего такой далёкий.Мороз и солнце. Мне, наверно, пять.Мороз и солнце. Новенькие санкиПеревернулись. Велика беда!Всё с тех времён – и чаянья, и ранки,И крылышки прорезались тогда.

«Спроси, чем я жива. Отвечу, что люблю…»

Спроси, чем я жива. Отвечу, что люблю.Спроси, чем я жива. Отвечу, что любима,Что наступивший день я, как умею, длюИ что душа моя, как куст, неопалима.Скажу, что жизнь моя есть чудо из чудес,Что я сама себе завидую всё время.А ведь она могла страшить, как тёмный лес,И безнадёжный бред, и пагубное бремя.

«А меня не учили стареть…»

А меня не учили стареть,А меня умирать не учили.Луч небесный однажды вручилиИ велели сиять и горетьКаждый год, каждый день, каждый час,Не дымя, не чадя, не сгорая,Вопреки, несмотря, невзирая,Освещая и тех, кто погас.

«Запнуться бы, забыть бы слово…»

Запнуться бы, забыть бы слово,Которое давно не ново,И плавно льющуюся речьПрервать, не дав ей дальше течь,Потом в смущении великомНа языке каком-то дикомЗаговорить, но так, чтоб вдругПреобразилось всё вокруг.

«Наплывы нежности немыслимой такой…»

Наплывы нежности немыслимой такой.С ней справиться я даже не пытаюсь.К твоей щеке прижмусь своей щекой.Мне хорошо, когда тебя касаюсь.Мне хорошо. И если уж хотетьЧего-нибудь, о чём-нибудь молиться,То лишь о том, чтоб было так и впредь,Чтоб дальше длилось то, что нынче длится.

«День так светел и тих. Я его не хочу отпускать…»