Потаённый уголок: акт первый

Данковский Даниил

Да и Настя со Стасом, судя по их беспокойству, не уверены в положительном ответе Георгия Апетьяна, что нам разрешат играть на нашей сцене официально. Именно этого мы сейчас ждали здесь, втроём, когда вернётся Снежана, которой директор назначил прийти на большой перемене к нему, и она, скорей всего, этим сейчас и занимается. Та, после выступления, попрощавшись с учительницей, которая нас очень хвалила и подбадривала, вместе с нами завалились к Насте домой, так сказать, отметить, раз уж родители её строго потребовали прийти, и сказала нам, что всё вышло замечательно,

только заведующая не похвалила и не отругала, даже не подошла - та была занята с родителями детей. Скверно, мы надеялись на её мнение о нас, так бы не волновались, зная правду, и не сидели бы тут как пришибленные, что выглядело скорей не как празднование дебюта, а угрюмые похороны.

Но вымотался я тогда изрядно, первое, хоть и короткое выступление, было тяжёлым, так что надеюсь, если нам разрешат сегодня, дальше будет чуть проще... если разрешат.

Прошло двадцать минут после звонка.

– Да где же она, не говорите только, что по своим делам ушла!
– начала высказывать свои панические мысли вслух Настя.

– Успокойся и сядь, если ей разрешили или запретили, Снежане самой надо бы это пережить, всё-таки для неё это не пустой звук, а очень даже громкий, - успокаивал Стас.
– Может вообще не прийти, если...

– Завязывай, - твёрдо потребовал я, пока их обоих не понесло в дебри негатива.

Но сам был не уверен, и беспокоился не меньше и не хотел услышать отказа. Мы ведь не зря прошли через всё это.

Прошло ещё минут десять, до звонка на урок оставалось совсем немного, минуты, которые пролетят в одно мгновение, и тогда нам точно останется думать только о плохом все уроки, а мы ведь даже номер телефона Снежаны не спросили, может она вообще сегодня в школу не пришла.

Я начинал думать о дурном, не мог сдержать свои мысли, они скакали от плохого к ещё худшему, казалось, что провальное выступление прошлого "уголка" может случиться и с нами, только теперь даже не начав свою деятельность, он полетит в пропасть. Хотелось уже схватиться за волосы. Правда пускай с виду так и не скажешь, я просто сидел на подоконнике, свесив голову, ожидая своей участи, в то время, когда мои друзья не скрывали своих чувств, как я.

И за пять минут до конца перемены, когда чувства уже собирались вырваться наружу, все мы замерли, увидев Снежану. Она шла к нам молча, ни улыбаясь, ни хмурясь, и даже не радуясь. Просто как всегда, и сказать по ней что-то было невозможно.

Подойдя к нам и встав как столб, она только поздоровалась и извинилась за задержку, начав рассказывать, что учительница попросила помочь, вот и задержалась.

– Хватит об этом, лучше скажи, дал он разрешение или нет?
– повысил я голос не сдержавшись.

Та помолчала немного. Долгие секунды ожидания, невыносимые, она словно создавала напряженную паузу, а потом улыбнулась и сказала одно лишь заветное для всех нас слово:

– Да.

Все замерли, уже не дыша вообще, переваривая услышанное, даже наши сердца остановились. Первой среагировала Настя, она громко, не стесняясь и не беспокоясь, что её услышат учителя, закричала "ура!"

и обняла меня, при этом продолжая от радости скакать. А когда отпустила, полная счастья, светясь просто как новогодняя ёлка, ускакала в класс, прыгая на всех, кто ей попадался, рассказывая о произошедшем, и её не волновало, что могут не понять, чувства полностью овладели ей, выкинув из головы привычное на людях стеснение. Хотя почти сразу в кабинет зашёл учитель геометрии и приструнил её, так что Настя, ведомая Стасом до её парты, снова вжалась от испуга. Но даже отсюда я успел заметить её улыбку.

– Что он сказал конкретно?
– спросил я, пока оставалось время.

– Сказал, что его сестра была довольно нашим выступлением и просит заходить ещё, передала нам конфеты, но я их пока оставила в учительской. Не сразу, но дал нам разрешение, попросил только больше не проваливать выступления и быть осторожными на дороге.

Последние слова, судя по всему, были отголоском прошлого "уголка", Георгий Апетьян явно не хотел ещё раз пережить такого же отказа, и не собирался хоронить ещё одного ученика. Его можно было понять, так что нам предстояло постараться оправдать его ожидания.

Но теперь возникал главный вопрос:

– И что мы будем делать дальше?

– Я...
– она замерла, не договорив, простояла так секунд десять, что-то обдумывая и на что-то решаясь.
– Я обязательно закончу тот сценарий сестры, не знаю только как, но найду правильную концовку. Правда, - к моему удивлению она слегка замялась, - надо будет найти актрису на ещё одну роль, сомневаюсь, а точнее сказать, не сомневаюсь, что я не смогу сыграть в нём так, как смогла бы Настя, или кто-то другой, я точно провалюсь.

– Эт да, - не жалея её, ответил я. А чего жалеть? С таким сонным видом она всех только спать заставит.

– А ещё постараюсь выбить для нас хоть какое-то финансирование, чтобы не те картонные декорации были, и чтобы ткани дали закупать, или какие другие реквизиты. Тут надо будет подумать. Ещё нам нужны будут помощники, чтобы самим не таскать всё, как вчера. И ещё...

– Стой-стой-стой!
– остановил я её, похлопав по плечам, а то понесло.
– Это я понял.

– А ещё...
– тут она подняла свои невероятные зелёные глаза и посмотрела прямо на меня не моргая, я аж замер.
– А ещё я хотела поблагодарить тебя, ты помог мне, и это благодаря тебе мы вернули "уголок", и я теперь смогу закончить начатое сестрой. Спасибо.

– Ты точно сможешь закончить сценарий?
– еле оторвавшись от этих зелёных магических глаз, сказал я, взглянув в сторону.

– Да, все силы на это положу, но добьюсь своего.

"Добьётся она. Надеюсь меня не добьёт при этом".

Она попрощалась, поспешила в свой класс, пока не прозвенел звонок и ей не попало. А я пошёл к себе, думая о том, что покой мне теперь будет только сниться. Если вообще удастся отдохнуть...

Но пускай так.

Конец первого акта.