Потанцуй со мной
Шрифт:
Без хирургического вмешательства… Тесс боролась с паникой.
— Я не понимаю! — кричал Норт. — Почему вы ничего не делаете?
Потому что ничего не могла сделать.
«Потому что ваша жена умирает, а я бессильна ее спасти».
Она не могла произнести это вслух. Не могла сказать ему, что за какие-то считанные минуты жизнь Бьянки уносилась по причине настолько редкой, настолько катастрофической, что казалась почти непостижимой.
Тесс ощущала беспомощность. Такую же беспомощность, как когда умирал Трев. Сердце колотилось
Бьянка начала издавать ужасные удушающие хрипы. У нее наступил отек гортани. Тесс пришлось принять невозможное решение. Она могла сделать трахеотомию без наркоза, используя любые инструменты, которые были в доме. Самая жестокая, варварская трахеотомия из всех возможных. Боль будет мучительной. И с какой целью? Операция не спасет бедную женщину, а только сделает ее смерть более тягостной.
— Она не может дышать! Сделайте же что-нибудь!
Тесс посмотрела на Норта. Увидела его страх и недоумение, в то время, когда ребенок лежал забытым на груди отца. Только что его жена ворковала над своей новорожденной дочерью, а в следующую минуту уже умирает. Тесс покачала головой, безмолвно говоря Норту то, что не могла произнести вслух.
Его рот скривился. Рычание, такое дикое, что едва ли походило на человеческое, ударило ее словно кинжал:
— Вы не можете этого допустить!
Тесс отвернулась, ненавидя свое бессилие, ненавидя себя. Пока Бьянка задыхалась, Тесс гладила ее волосы, борясь со слезами, пыталась успокоить и утешить.
Взгляд Бьянки отчаянно метался по комнате, ища своего ребенка — ребенка, которого забыли на груди отца. Она снова закричала от боли. Ее глаза нашли Тесс. Они едва могли сфокусироваться, и все же красноречиво молили.
— Я обещаю, — прошептала Тесс, пока Бьянка постепенно впадала в беспамятство. — Обещаю.
Спустя двадцать минут Бьянки не стало.
ГЛАВА 4
Неподвижное окровавленное тело Бьянки.
Норт, застывший, словно надгробное изваяние.
Ребенок.
Тесс заставила себя подняться с кровати. Забрала дитя у отца. Проглотила крик. Это слишком. Это все слишком. Такого никогда не должно было случиться.
С другой стороны, многое в ее жизни не должно было случиться, и однако же.
Норт шевельнулся. Секунды спустя хлопнула парадная дверь. Тесс осталась одна. Одна с мертвой женщиной и беспомощным ребенком.
Словно в трансе, она обернула животик малышки в пленку и кусок одеяла, что успел отрезать Норт. Затем расстегнула толстовку и прижала тельце к своему телу. Сидя на диване в потемневшей гостиной, Тесс старалась не оборачиваться к закрытой спальне, где неподвижная и холодная лежала Бьянка. Ее болтливая эгоистичная подруга. Подруга, которую Тесс оказалась не в силах спасти. Впервые за годы практики она потеряла в родах мать, и ничто не могло это
Тянулись часы. Тесс не могла кричать. Не могла плакать. А всему виной ее гнев. Он опалил плацентарную мембрану и нагрел кровь Бьянки, пока та не начала свертываться. Тесс подышала на хрупкую малышку, словно на маленькую птаху. Мать не вернуть. Нельзя потерять еще и дитя.
Тесс считала секунды между вдохами малютки, прислушивалась к издаваемым ей слабым мяукающим звукам и следила за едва заметными трепыханиями, означавшими, что девочка по-прежнему жива. Розовый свет начал просачиваться в окна. Самая длинная ночь в ее жизни. Тесс прикрыла глазки ребенка, чтобы уберечь от света.
Утро было в разгаре, когда раздался шум лопастей вертолета. Похоже, отсутствующий отец девочки сумел-таки дозвониться медикам. Тесс встала, ощущая, как закололо онемевшие ноги. Примостившаяся на груди малышка по-прежнему дышала сама. Еще жила.
Тесс в окно наблюдала, как вертолет приземляется на травянистом участке между школой и зиявшим далее обрывом. Там, где раньше была тишина, воцарилась суматоха. Двое медиков ворвались в незапертые двери.
— Национальная гвардия, мэм.
— Мать в спальне, — сообщила Тесс хриплым от долгого молчания голосом.
Один из медиков исчез. Второй, сам еще юнец, подошел к ней. Тесс понимала, что в заляпанной кровью одежде выглядит дико, и постаралась прибегнуть к весу профессии, которой больше никогда не будет заниматься.
— Я медсестра. Малышка родилась примерно на месяц раньше срока. Дышит сама, но ее нужно доставить в больницу. Мать… — Она едва могла произнести это вслух. — Эмболия околоплодными водами.
Самый простой ответ, пусть его и нельзя подтвердить без вскрытия. Научный ответ. Но Тесс знала правду. Во всем виноват ее гнев.
Безжизненное тело Бьянки выкатили на носилках. Медик помоложе снова подошел к Тесс.
— Я заберу ребенка.
— Нет. Придется вам везти нас обеих.
Она не приходилась матерью девочке и ожидала неминуемого спора, но медик просто кивнул.
Весь путь на вертолете Тесс не видела ничего вокруг, кроме малышки в портативном инкубаторе и прикрытого тела напротив. В больнице Иена Норта также не обнаружилось.
Несмотря на ужасный внешний вид Тесс, старшая медсестра отделения интенсивной терапии новорожденных позволила ей остаться, пока они подключали ребенка к монитору и ставили капельницу.
— Тяжеловато ей пришлось, — заметила медсестра, — но вы все сделали правильно, и она держится.
«Не все, — подумала Тесс. — Я не спасла ее мать».
Ребенок получился кило девятьсот, приличный вес для недоношенного, но все равно идентификационная лента на крошечной лодыжке выглядела огромной как покрышка. Когда девочку благополучно поместили в инкубатор отделения интенсивной терапии, медсестра отослала Тесс прочь.
— Приведите себя в порядок, — мягко сказала она. — Мы за ней присмотрим.