Потерянная любовь
Шрифт:
– И тебе не все равно, что я думаю о тебе?!
Джанин отстраняется, теряясь от моего вопроса. Да, ей уже не все равно, считаю ли я ее мутантом или нет.
Внезапно она срывается с места и кидается на меня. Лицо перекошено от злости, а в черных глазах плещется что-то дикое, что-то бешеное.
Не успеваю вовремя отреагировать, позволив ей повалить меня на землю и усесться верхом. Джанин бьет меня кулаками в грудь, словно хочет выбить всю дурь. Это вирус, это ее приступ бешенства. Неужели в том подвале, когда я ей чуть горло не перерезал, мои глаза
Перехватываю одной рукой летящий в лицо кулак и резко отвожу в сторону. Джанин заваливается вперед, ткнувшись носом в грудь. Второй рукой толкаю ее от себя. И вот мы уже поменялись местами: Джанин лежит на земле, а я стою сверху. Резко переворачиваю ее лицом в асфальт и хватаю за руки, сводя локти вместе.
Еще секунд пять она истерит подо мной, выкрикивая все возможные ругательства, а потом затихает. Вижу, как часто дышит, чувствую, как напряжены мышцы на спине и руках.
– Скажи, как успокоишься, - произношу максимально беспристрастно.
– Отпусти меня, - шепчет в землю.
– Успокоилась?
Джанин кивает, и я ослабеваю хватку. Она тут же переворачивается и усаживается на землю, вытирая рукавом грязь с лица.
– И что это было?
Не отвечает, прячет взгляд. Встает и начинает оттряхивать одежду от грязи.
– Джанин, я спрашиваю, что это было?
– Как будто, не знаешь. Приступ это был, вот что!
– поднимает свой рюкзак с земли и идет дальше вперед. –Придушить вдруг тебя захотелось. Вот и все.
– Видишь, я был прав! В случае приступа, я тебя спокойно могу успокоить! Что ты будешь делать, когда я впаду в бешенство?
Джанин молча удаляется, не считая нужным отвечать. Ничего не остается, как пойти следом.
– Буду надеяться, что не прибьешь одним движением руки. Вот что я буду делать, - отвечает совсем тихо, когда я догоняю ее.
Сам за себя не ручаюсь. Я тоже хочу надеяться, что не оторву ей голову при первой же возможности.
27.
Ребекка
Мы шли половину ночи, пока Уолтер не разрешил устроить ночлег в заброшенной лесной сторожке и спать по очереди, вызвавшись дежурить первым.
Предыдущий день для всех нас выдался крайне тяжелым, поэтому было принято решение отдохнуть как можно лучше. В итоге лишь после полудня следующего дня мы снова выдвинулись в путь.
Гретта с утра сделала мне второй укол, и теперь я совершенно точно могу сказать, что Литаниум помогает. Дышать становится все легче, а противное чувство, сдавливающее грудную клетку, постепенно отступает. Если бы еще противные мысли, заполнившие голову, также отступили бы.
Если мы не успеем? Если не сможем достать лекарство? Если я потом не найду Алекса?
Если бы да кабы, во рту росли б грибы.
Так я точно ни к чему не приду.
– Сколько нам идти до Вестмайера? – озвучиваю давно мучавший меня вопрос.
– Если идти прямо и много не останавливаться, то дня три от силы, - отвечает Уолтер. – Думаю, при желании, мы можем даже в двое
Вспоминаю, что после дома Эдель и перед тем, как набрести на Ноун-Таун, прошло около недели нашего с Алекса похода. Может, мы дали крюк? Я же, на самом деле, понятия не имею, где находился дом Эдель и сколько до него идти на самом деле. К тому же, тогда мы с Алексом никуда особо не спешили. Никогда не была сильна в географии, и это лишний раз подтверждается.
Не могу не отметить приподнятое настроение этой парочки: Уолтер счастлив, что, наконец, у него появилась возможность найти своего сына, а Гретта счастлива оттого, что счастлив Уолтер. Вот такая несложная математика.
Не пойму, почему я не испытываю счастья по поводу лекарства. Должна же скакать от радости по земле, весело хлопая в ладоши. Но внутренне чутье мне подсказывает, что все не будет так просто, как представляет себе Уолтер или Гретта. Они не были в Городе, а я была. Я прекрасно помню, на чем там все держится и кто управляет этим проклятым местом. Единственное, на что я могу попробовать понадеяться – это помощь Дагана. Если он еще живой.
Внезапно, меня озаряет одна мысль, о которой я раньше почему-то не подумала.
– Уолтер, послушай! – подбегаю к нему и хватаю за рукав. –Ты уже думал, как будешь искать сына в Городе?
Он снова хмурится.
– Попытаюсь выяснить, где там обитают сироты, и обойду все точки. Буду искать до тех пор, пока не найду, даже если для этого понадобиться перевернуть каждый камень в этом городе.
– Тебе этого не потребуется. Если нам повезет, то мы найдем одного моего знакомого.
– Знакомый? – спрашивает Гретта. – У тебя в Городе остались знакомые? Я думала, вы бежали оттуда без оглядки.
– Так и было, но знакомый все же есть. Он – сирота, глава своей маленькой банды. Знает всех беспризорников, можем попробовать узнать у него.
Глаза Уолтера наполняются такой радостью, что аж завидно становится, а улыбка растягивается все шире и шире.
– Серьезно? Ребекка? Это действительно так?
Киваю.
– И он нам поможет? Ты в нем уверенна?
Снова киваю.
– Если он еще жив, то непременно поможет нам. В Городе слишком опасно спрашивать у каждого встречного, где обитают сироты. Там даже отвечать никто не станет: всем плевать на всех, поверь мне. А привлекать к себе лишнее внимание все равно, что подписать смертный приговор.
– Почему?
– Портер Джонс очень держится за свою власть над жителями. Он в корне пресекает любые попытки неповиновения. Поэтому там опасно быть другим, выделяться среди серой толпы. Понимаешь? Если ты не такой послушный, как все, тебя очень быстро уберут.
– Значит, найдем твоего друга и попробуем узнать через него, - резюмирует Уолтер с довольным лицом.
– Вроде того. По крайней мере, мы можем попробовать.
Через два часа устраиваем небольшой привал на окраине поляны со свежей салатовой растительностью, пробивающейся сквозь прошлогодний настил пожухлых листьев и травы.