Потерянная невинность
Шрифт:
Уже у себя в комнате, сидя на твердом деревянном стуле с прямой спинкой за поцарапанным деревянным столом, Кэти зашла на сайт thevirgin.org [5] , самый популярный из ресурсов, посвященных Деве из Смолл-Плейнс. Не читая сегодняшних постов, она открыла новое окошко, чтобы рассказать о случившемся с ней потрясающем событии.
«Со мной произошло чудо, — начала она. — Некоторые из вас меня знают, потому что я уже появлялась на этом форуме. Если вам знаком мой ник, то вы также знаете, что я страдаю от рака груди последней стадии, распространившегося
5
Virgin— дева, девственница (англ.).
После этого вступления Кэти рассказала обо всем, что с ней произошло в этот день, окончив свою историю следующим образом: «Прямо надо мной пролетел смерч, но я выжила! Я взглянула ему в самое сердце! И он осыпал меня цветами! Меня охватило неведомое до этого чувство защищенности и блаженства. Теперь я знаю, что даже если завтра умру от рака, со мной все будет в полном порядке. Во вселенной есть некто, кто обо мне заботится, защищая от самых страшных опасностей. До сегодняшнего дня я считала, что нет ничего страшнее рака. Но я взглянула в глаза смерчу, и он осыпал меня цветами. Я осталась жива и могу вам об этом рассказать. Если это не чудо, то как тогда это можно назвать?
Я желаю, чтобы вас всех благословили так же, как сегодня меня. Пусть жизненные бури летят над вашими головами, не причиняя вам вреда, и пусть цветы Девы принесут вам красоту и мир, как мне сегодня. Я не знаю, встречусь ли еще с вами, но когда над вашими головами соберутся черные тучи, помните, что в них есть цветы».
Она подписалась именем, под которым они ее знали: «С любовью, Кэти».
Несмотря на ужасное самочувствие, ее душу переполняло безмятежное спокойствие.
Она медленно закрыла окошко, выключила компьютер и опустила крышку.
У нее не было сил, чтобы добраться до коляски или даже до постели. Она осторожно сползла со стула на вытертый ковер с цветочным рисунком и легла на бок. Борясь с болью, она поджала к животу колени и прижала цветы к себе. Она старалась едва дышать, потому что глубокое дыхание отзывалось в груди острой болью. Она не знала, удастся ли ей уснуть. Она не знала, удастся ли ей проснуться. Но на ее душу снизошел такой невероятный в своей глубине покой, что ей уже было все равно.
Глава 27
Вернувшись в домик на ранчо, Митч был одновременно измучен и взвинчен. Его взволновали и буря, и собственный гнев. Они же его и измотали. В этот день он встал еще до рассвета и преодолел огромное расстояние как в прямом, так и в переносном смысле. Как оказалось, его ожидало немало сюрпризов, ни один из которых он не назвал бы приятным. Однако ему удалось составить план наступления. Вообще-то единственное, что ему не удалось сделать за этот длинный день, — это заехать к отцу. Он не только не
И теперь он испытывал то глубокую усталость, то невероятный подъем.
Он знал, что почувствовал бы себя лучше, если бы смог пробежаться, но его не вдохновляла мысль о пробежке по кривым и незнакомым грунтовым дорогам в полной темноте, поэтому он не стал доставать из чемодана беговые кроссовки.
Ему с трудом верилось в то, что в числе прочих важных дел, совершенных в этот первый день, ему удалось избежать смерти от торнадо. Ему также пришло в голову, что если бы смерчу вздумалось уронить свой жуткий хвост на ранчо, то ему, скорее всего, пришлось бы укрыться в погребе.
И он решил, что неплохо было бы убедиться в том, что этот чертов погреб вообще открывается.
На прерию уже опустилась ночь, когда он, освещая себе путь фонариком, подошел к старому подвалу. Он подозревал, что избрал это позднее время не случайно, а для того, чтобы испытать свою смелость. Будь он проклят, если позволит какой-то дурацкой дырке в земле напугать себя, как если бы он все еще был пацаном. Одно дело бояться смерча, и совсем другое — какой-то ямы.
Трава за домом, по которой он шел к погребу, была еще мокрой от дождя. Вокруг что-то шуршало, возилось и поблескивало. Крошечные ночные существа жили своей обычной жизнью. Митч на мгновение остановился и прислушался к донесшемуся с востока вою койота. С запада раздался ответный крик. В Канзасе не водились медведи. Дикие кошки встречались, по медведей, пантер, крокодилов и других хищников, которых стоило бояться взрослому человеку, не было. Правда, в траве могли быть гремучие змеи, но Митч обулся в старые сапоги отца и мог не опасаться их нападения.
От этих мыслей он почувствовал себя полным идиотом.
Будучи пацаном, он никогда не думал о хищниках, не считая того, что ему очень хотелось их увидеть и похвастаться этим перед друзьями.
Подойдя к погребу, он увидел, что вход зарос лианами.
Митч положил фонарь на землю и, отгоняя мысли о пауках, кляня себя за то, что превратился в городского чистоплюя, голыми руками начал обрывать листья и жесткие стебли.
Когда из-под зеленой поросли показалась дверь, он снова поднял фонарь.
Темные старые доски растрескались и напоминали древний бочонок с вином.
Железная ручка так заржавела, что он не решался к ней прикоснуться.
— Да что с тобой такое? — пробормотал он себе под нос. — Можно подумать, ты никогда не приводил в порядок старые дома или квартиры. Можно подумать, ты не видел крыс или не убирал загаженных помещений.
Но здесь, далеко за городом, в полной темноте, стоя с фонарем в руке перед темным подвалом, он чувствовал себя совершенно иначе. Он был единственным человеком среди бескрайнего одиночества, последним человеком на Марсе, первым человеком на Луне. Вот что он переживал в этот момент. Вокруг царила глубокая тишина. Он семнадцать лет не слышал такой тишины. Он поднял голову, чтобы взглянуть на звезды. Чтобы напомнить себе, что они все еще там. В Канзас-Сити Млечный путь был просто неразличим. Но здесь он по-прежнему изгибался и простирался по бесконечному небу, незамутненному городскими огнями.