Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации (c 1470 года до наших дней)
Шрифт:
Филарет вернулся на родину при обмене пленными летом 1619 года, после заключения польско-русского перемирия [7] . Сын Филарета, Михаил Романов, царствовал уже седьмой год. Возвращение Филарета, очень скоро занявшего пустовавший патриарший престол, создало уникальную ситуацию, когда царь был сыном патриарха. Обоих именовали “великими государями”, но было очевидно, что при мягкотелом Михаиле в действительности правил властный Филарет. Таким образом, византийская модель, в которой император покровительствовал церкви, оказалась перевернута с ног на голову.
7
Имеется
Новый патриарх был не слишком расположен к православным, жившим за пределами владений Романовых. Во время плена он пришел к убеждению о духовной порче православных Украины и Беларуси, так как они были подданными монарха-католика и были вынуждены постоянно иметь дело с иноверцами. Тяжкой проблемой была церковная уния, заключенная в Польско-Литовском государстве между католической церковью и частью православных. Новая униатская церковь, образованная после собора в Бресте в 1596 году, признала верховенство папы римского и католические догматы, сохранив традиционный византийский обряд. Филарет об униатах отзывался как о тех, кто одновременно шел двумя дорогами (“ходил в два пути”). О “белорусцах” (украинцах и белорусах) он отзывался так: “Иные там ради напастей и гонений покорились папе, многие омрачились еретичеством… а иные терпят беды и напасти ради нашей христианской веры”6. Но даже тех, кто не “ходил в два пути” (не принял унию), патриарх не считал безупречными христианами.
При патриархе Филарете, фактическом правителе России в 1619–1633 годах, государство и церковь объединились и сформировали нечто вроде “последнего оплота” истинного православия. Тем не менее, подвергая сомнению подлинность веры каждого православного из-за рубежа, Филарет стремился к союзам с неправославными правителями, с тем чтобы взять реванш после поражения от Речи Посполитой и вернуть утраченные во время Смуты земли. Он умер в разгар очередной войны с заклятым врагом – войны, обернувшейся для России новым разочарованием. Михаил Федорович теперь стал единственным великим государем, но обычай титуловать так патриарха со смертью его отца не исчез. Только через три десятка лет цари разрешат этот спор в свою пользу.
В Европе полыхал огонь Тридцатилетней войны (1618–1648), в которой схлестнулись католики и протестанты. Московия не оставляла идеи найти союзников против поляков-католиков среди протестантских держав, но ее сдерживал отказ ее же церкви признавать за всем остальным миром право называться христианами. Такое отношение стало неприлично очевидным в 1644 году, когда в Москве с почестями принимали датского принца Вальдемара, который должен был жениться на дочери царя Михаила Ирине. Заключение брака должно было скрепить союз России и Дании, который готовился уже не один год. Помолвка состоялась еще в 1640 году. Но долгожданная свадьба расстроилась. Под влиянием церковных иерархов Михаил стал настаивать, чтобы Вальдемар принял православие перед свадьбой с Ириной. Молодой человек отказался. Царь Михаил, в свою очередь, не разрешил ему уехать. Вальдемара насильно удерживали в Москве, он смог покинуть Россию лишь после смерти царя Михаила и коронации его сына, Алексея Михайловича, в 1645 году.
Сорвавшееся замужество Ирины, очень близкой брату Алексею, показало новому царю и его окружению, что непримиримая позиция иерарахии по отношению к прочим христианам становится политической помехой. Еще одним толчком к переменам стало поражение московских богословов в диспутах о христианских догматах и браке с лютеранским пастором из свиты Вальдемара. При этом внутри церкви также формировалось
Петр Могила, сын молдавского господаря, стал киевским митрополитом в 1633 году и много сделал для обновления украинского и белорусского православия. В 1632 году Киевскую братскую школу объединили с учрежденной им Лаврской – так возник Киевский коллегиум, первое учебное заведение западного типа православной Украины. Устроено оно было по образцу иезуитских школ того времени. Преобразования в католической церкви, начало которым положил Тридентский собор (1545–1563), стали для Петра Могилы источником вдохновения и примером для реформ православной церкви в Речи Посполитой.
Влияние католицизма заметно и в его литургических новшествах, и в “Православном исповедании веры кафолической и апостольской церкви восточной” – катехизисе восточного христианства, которого так не хватало православным. Составили его около 1640 года в кружке интеллектуалов под руководством митрополита. Книгу одобрил поместный собор в Киеве, а в 1643 году и собор Константинопольского патриархата в Яссах. Труд Петра Могилы и его просвещенных приближенных признали официальным изложением догматов православного вероучения во всем православном мире. Тем не менее в Москве доверять ему не спешили.
Подъем Киева как духовного центра православия совпал с почти полной изоляцией Московии и московской церкви, которых мало заботили усилия того же Могилы дать ответ на вызов времени. Но желание молодого царя Алексея Михайловича реформировать церковь изменило отношение Московского царства к Киеву и его вероучению. Нигде это не проявилось настолько ярко, как в книгопечатании. В 1649 году в столице России напечатали “Собрание краткия науки о артикулах веры”, основанное на катехизисе митрополита Петра. Московское православие вливалось в православный мир, на который повлияли киевские богословские идеи.
Дело принимало неожиданный оборот. В России желали обрести средство избавления от проблем, возникших вследствие добровольной самоизоляции русской церкви, предполагалось сделать это, вернувшись к основам вероучения, изложенным в подлинных текстах отцов восточной церкви. Необходимо было сверить старые русские переводы с оригиналами греческих книг и при необходимости издать новые проверенные версии. В Москве не было переводчиков такого уровня, поэтому их пригласили из Киева, а те принесли более близкие к Западу взгляды не только на греческие подлинники, но и на веру вообще. Противоречия между киевским видением церковной реформы и традиционализмом Москвы приведут к расколу в русской церкви и русском обществе.
Обращение верхушки московского духовенства к Киеву могло казаться временным отклонением на пути к восточному православию. На самом деле были заложены основания для многовекового движения на запад. Вновь обретенная открытость Москвы совпала по времени с появлением на Украине новой силы, заинтересованной в тесных связях с Россией. Этой силой было казачество и созданное им государство Войска Запорожского. Весной 1648 года Украину сотрясло новое выступление казаков – седьмое по счету с конца XVI века. Казаки, появившиеся в XV веке как степные охотники и лихие люди, теперь обрели нешуточный военный потенциал и добивались от короля особых сословных прав. И замахивались на большее.