Потерянное лето
Шрифт:
Глава 5
Через пятнадцать минут, приняв душ и почистив зубы, я лежала на своем диванчике в глубоких раздумьях. Что это я такое делаю? Во что я ввязалась? У меня же Саша! Я же его люблю! Я этого испанца первый раз вижу! Да я ж и на испанском не говорю, а он не знает английского, русского! Он, может, извращенец – чего это он голышом гуляет и целоваться сразу лезет? Что я Маше скажу? Я пойду на свидание с другим парнем, не говори Саше? Завтра же мы собрались в какую-то крепость ехать! Бред, не пойду, конечно, я с ним никуда.
А потом я стала засыпать, трогая свои губы, вспоминая его свежий запах и свою дрожь в коленках. И когда я уже почти совсем
Наутро мы должны были ехать в городок Пеньискола, стоящий на высоком скалистом мысе (судя по фотографиям в интернете). Там есть старинная крепость, с трех сторон окруженная морем. Мне ужасно хотелось её посмотреть: я обожаю замки и крепости. Утром я почти забыла вечернее происшествие. Мы проснулись в девять утра по местному времени. Не то, чтобы мы были ранними пташками. Просто разница во времени с Москвой – два часа, в Питере было уже одиннадцать, а мы еще не перестроились. Я уже и забыла о вечерней своей обиде, но, видимо, выглядела довольно задумчиво, вспоминая события у калитки. Девчонки решили, что я еще дуюсь, и начали меня успокаивать. Маша говорила:
– Да брось! Ну, я, наверное, перегнула палку вчера. Это действительно ваше личное дело, как там у вас с … – Маша запнулась, подбирая нужное слово.
– Сосанием! – подхватила весело Настя.
– Сейчас она опять обидится и будет дуться весь день, – предупредила Оля, говоря обо мне в третьем лице, как о капризном ребенке. Оля была очень симпатичной девочкой, маленькой точеной куколкой. Но и мозги у нее были тоже кукольные. Меня немного взбесило её предположение. Но в нем я и нашла то, что подсознательно искала: повод остаться.
– В таком случае я останусь, и не буду портить вам поездку! – сказала я, надувая губы и действительно в тот момент веря в свою обиду.
– Прекрати, я же извинилась! – настаивала Маша. – Будет здорово поехать всем вместе!
– Оля так не считает! – Язвила я.
– Поехали, будет круто! – Настя всегда пыталась всех примирить.
– Нет настроения, – я не собиралась сдаваться.
– Девочки, прекратите! Оля, извинись перед Таней! Таня, ты тоже будь немного спокойнее, мы же отдыхать приехали, а не ругаться! – Настя старалась изо всех сил, но я не собиралась менять своего решения и потому упрямо мотала головой. Оля надула губы. Маша всегда была вспыльчивой, и здесь ее мирного настроя тоже надолго не хватило:
– Кого ты наказываешь? Только себя! Поехали, девочки! – скомандовала Маша и выскочила из квартиры, схватив свою сумку. Девочки послушно последовали за ней. Впрочем, Настя задержалась на пороге, вполоборота промурчав:
– Может, все-таки…
– Все хорошо, Настя. Нет, правда нет, – улыбнулась я.
Оставалось еще полчаса до возможной встречи с испанцем. Я улеглась с iPad на диване и попробовала играть, но скоро забросила это занятие. Смутное беспокойство не давало мне ни на чем сосредоточиться. Я пошла в ванную и уставилась на себя в зеркало. На меня смотрело мое веснушчатое, чуть загорелое лицо. Я собрала свои не слишком длинные и не слишком роскошные, впервые мелированные перед поездкой волосы в хвост. Подкрасила тушью ресницы. Чуть тронула губы блеском. Потом нервно распустила
Я выбрала платье, купленное накануне здесь, на море. Оно было нежно-голубое и состояло сплошь из кружев и полупрозрачного шелка. На ноги надела сандалии на высокой танкетке. Посмотрела в зеркало, повертелась немного. Всё сняла и надела шорты, футболку и спортивные сандалии. Было уже одиннадцать.
"Дура!" – снова обругала я себя. "Наверняка в одиннадцать вечера". И пошла к калитке, сдерживая свой непроизвольно ускоряющийся шаг, считая молниеносно убегающих из-под моих ног ящерок, выползших на охоту из камней вдоль дорожки.
Я вышла с территории комплекса, закрыла калитку. И никого не увидела. Очень разозлившись на себя, нервно дернула ручку калитки, сообразила, что уже заперла ее, решила успокоиться и спуститься к морю, как будто туда и собиралась. Сделав три шага по тротуару, услышала шуршание шин. Он все время сидел за рулем своей машины, в пяти метрах от меня, я не обратила на нее внимания. Явно он видел мои трепыхания. Я чувствовала себя глупо и явно начинала краснеть. Он подъехал поближе, остановил машину рядом со мной, вышел и открыл мне дверь. Я села. И подумала, что он красивый. И что мои руки дрожат.
– Ola, Tanya! – поприветствовал он меня, и снова ослепил улыбкой.
Мы поехали наверх, в сторону гор. Мое сердце ушло в пятки из-за крутого подъема и из-за того, что я ехала неизвестно куда неизвестно с кем. Мы поднимались все выше и выше. Я вспомнила, что здесь, на вершине, стоит часовня Святой Лючии. Мы действительно подъехали к парковке возле часовни. Там стояла только одна машина, Рено, и когда мы выходили, владельцы Рено уже спускались от часовни к своему авто. Это была пара пожилых французов, одетых в смешные широкополые соломенные шляпы. Мы обменялись приветствиями, и мой испанец немного поболтал с ними о чем-то на французском. Старики уехали, он взял меня за руку и мы стали подниматься к часовне. Прикосновение его теплой ладони смущало и волновало меня.
Мы поднялись к белой часовне. У входа стоял колодец. Я заглянула внутрь. Ничего не было видно. Он улыбался, глядя на меня. Я в смущении разглядывала красную тротуарную плитку, которой была вымощена площадь у часовни. Он потянул меня ещё выше, на смотровую площадку. Оттуда открывался чудесный вид на море, городок и склон горы. Я любовалась видом, во всяком случае, старалась это изобразить, борясь с волнением. Начо достал из чехла камеру и стал фотографировать меня. Я сначала стеснялась, потом немного злилась, а потом подалась на его безмолвные уговоры позировать. Мне это даже понравилось. Я стояла на фоне бесконечного моря, потом сидела на каменной скамье, затем стояла в арке.
Съемка продолжалась минут пятнадцать. Наконец, он отложил фотоаппарат и подошел ко мне близко. Очень близко. Он что-то спросил. Я поняла, что он спрашивал моего разрешения. На что конкретно, я не понимала. Хотя нет, конечно, понимала. И кивнула. Меня трясло от его близости. Свежий аромат его парфюма и запах согретого солнцем тела сводили меня с ума. Положив свои руки мне на плечи, Начо осторожно поцеловал меня в приоткрытые губы. Я закрыла глаза и запустила пальцы в его коротко стриженные жесткие волосы. Он поцеловал меня снова. У меня закружилась голова. Это был совершенно незнакомый мне человек, но я была уже готова на всё с ним. С Сашей я никогда такого не чувствовала.