Потерянное лето
Шрифт:
Он целовал меня опять и опять, его руки спустились мне на талию. И я сама попросила его о большем. Я толкнула его руки ниже. Он отстранился немного и ухмыльнулся, глядя на меня с интересом. Потом подцепил пальцем пояс моих джинсовых шортов. Подтянул меня за шорты к себе поближе. Стал водить пальцем между поясом и моим телом. Я была на крючке…
Я хотела, чтобы он снова целовал меня. Но он только внимательно на меня смотрел своими чёрными глазами и продолжал касаться меня только одним пальцем. Наконец его рука достигла пуговицы на моих шортах. Он расстегнул пуговицу и убрал руку. Я сама расстегнула молнию.
Но он ничего не делал. Я прижалась
Наконец он смилостивился и запустил туда руку, языком касаясь мочки моего уха. Я была вся мокрая там. Он погладил клитор. Я слушала своё и его тяжелое дыхание. Он остановился, вытащил руку из моих шортов и стянул их с меня вместе с трусиками. Я стояла на смотровой площадке у часовни на вершине горы с голой попой и ничуть этого не стеснялась. Я вообще не думала об этом. Я хотела его…
Он отошел от меня на пару шагов, вытащил из кармана своих шортов презерватив, стянул одежду и стал медленно надевать «резиновое изделие номер 2», глядя на меня с ухмылкой. Теперь мне уже стало неловко и страшно. Но тут он сел на каменную скамью, стоящую на смотровой площадке и жестом пригласил меня… так скажем, присесть. С опаской я оглянулась на дорожку, ведущую к часовне. Ни на ней, ни на парковке никого не было видно. Я подошла к скамье, и, перекинув ногу, села на его член… Уже на следующий день я обнаружила синяки на коленях. Но в тот момент некоторый дискомфорт выездного секса меня нисколько не обеспокоил.
Я не кончила. Я вообще никогда не кончала подобным образом. Оргазм я тоже никогда не имитировала. Нет, я была вполне удовлетворена. Просто у меня были проблемы с яркими развязками. Начо заметил это. Он усадил меня к себе колени, развел мне ноги и начал ласкать. Я откинулась на него, слушая его ещё не успокоившееся дыхание, и сама снова начала дышать тяжелее. Совсем немного усилий его пальцев – и я вскрикнула. Он поцеловал меня в шею, прикусив немного предплечье, а потом подтолкнул легонько вперед, принуждая подняться.
Мы оделись и молча пошли к машине. Он не обнимал меня и не держал за руку, шел чуть позади. Я представляла, что он, наверное, разглядывает меня, и ноги заплетались. Мне было неловко и стыдно.
Он открыл мне дверь, мы сели в машину и стали спускаться с горы. Я чувствовала себя проституткой. Все самые ужасные слова, подходящие под описание ситуации, приходили мне в голову. Я уже не любовалась видами моря, проглядывающими между деревьями. Я смотрела прямо перед собой и была напряжена.
Мы спустились наполовину и остановились у ресторанчика «El Pinar» с видовой террасой. Ресторан был почти пуст, занят был лишь один столик. Там сидела пара с ребенком в коляске. Ребенок капризничал, оба супруга старались его успокоить, поэтому им было не до нас. Мы сели за столик на террасе, окруженной соснами. Начо что-то заказал.
Я не знала, куда деть глаза, нервозно озиралась по сторонам. Он взял меня за руку и посмотрел в глаза. Его прикосновение было бережным, а взгляд – нежным. Я забыла все свои чёрные мысли и виновато улыбнулась. Он поцеловал кончик моего носа и пальцами погладил щеки, аккуратно растягивая мои губы в улыбку.
Строгий официант в длинном полосатом фартуке
Принесли салаты. Есть мне не хотелось, но я поковырялась в своем. Начо подлил мне вина. После на столе появилось что-то очень странное: четыре игольчатых шарика на морской соли, внутри них что-то мягкое, запеченное в духовке. Начо ухмылялся, глядя, как я с опаской обнюхиваю и ковыряю вилкой неизвестный объект. Внешний вид и морской запах подсказали мне, что это морские ежи, только крупнее тех, что я видела. Я осилила только одного – несколько специфичный привкус йода мне не очень понравился. После принесли мою любимую дораду с печеными на решетке овощами. Аппетит пришел, что называется, во время еды. Я съела почти всё. Но когда официант поставил передо мной десерт, его съесть я уже не смогла, просто расковыряла вилкой, хотя смотрелся он вполне симпатично: тирамису на черной квадратной тарелке.
Я была совершенно спокойна и счастлива, когда мы возвращались. Было около двух часов, стало жарко. Жестами Начо спросил, не хочу ли я на пляж. Я пояснила, что на мне нет купальника. Мы уже подъехали к дому. Он предложил мне пойти к нему. До возвращения девочек было ещё часа три. Я согласилась. Мы вошли на его виллу, он стянул с себя всю одежду и плюхнулся в бассейн. Я последовала его примеру. Пока мы там барахтались, я успела разглядеть его татуировку. Это было сложное переплетение цветочного орнамента и змеек на левом плече. Часть змеек расползлись также по шее и груди, а одна собиралась укусить Начо за сосок. Я решила ее опередить и впилась в него губами и зубами. Испанец запротестовал, вылез из бассейна и протянул мне полотенце, предлагая последовать за ним. Я забралась по лестнице на бортик, где он меня схватил, обернул полотенцем и потащил в сторону дома. Правда, на пороге он меня выпустил из объятий – нужно было открыть дверь ключом, припрятанным под терракотовой лягушкой у входа.
Я вошла в домик. Это было двухэтажное строение белого цвета с серыми колоннами, увитыми виноградом, растущим из больших кадок. Внутри ожидала просторная гостиная с мраморным камином и фарфоровыми статуэтками гончих псов на каминной полке. Игнасио знаком предложил мне осмотреться. Я прошла из гостиной в большую кухню со светлой добротной мебелью и чёрной каменной столешницей. Начо ждал меня, прислонившись к косяку двери. Посредине кухни стоял большой круглый стол белого цвета, окруженный четырьмя стульями с мягкими подушечками на сиденьях.
Сделав круг по кухне, я подошла к Начо, он рывком прижал меня к себе и поцеловал. Не отпуская мою руку, он повел меня наверх. На второй этаж вела деревянная лестница с затейливым узором на балясинах. Там были вырезаны птицы с длинными хвостами, фрукты и цветы, похожие на лилии. После была небольшая экскурсия по второму этажу: там размещались шикарная ванная и три спальни. Две комнаты были прибраны, в одной царил легкий беспорядок. Начо втолкнул меня в неё.
Деревянные ставни были почти полностью закрыты, и в комнате царил полумрак. Когда глаза привыкли к свету, я разглядела не очень широкую двуспальную кованую кровать под лёгким белым балдахином. Над кроватью висела картина, триптих, изображавший букет тропических цветов. По обе стороны кровати стояли тумбочки с вазами на них, в вазах – по три павлиньих пера, в углу комнаты – старинного вида резной шкаф. Перед кроватью стоял низкий антикварный деревянный сундук. Под потолком работал кондиционер.