Потерянное
Шрифт:
— Ты смелая, — действия шестнадцатилетней девушки на много превзошли его поступки. В империи за такое могли убить, а то и хуже. Если два дома устроили помолвку, то подобная выходка могла привести к кровопролитию. И единственный способ избежать конфликт — отдать виновницу оскорблённой стороне. — И что дальше?
— Дальше? — она поедала мясо, словно пушистый древолаз. Большие хитрые глазки. Сложила ручки под вуалью, как лапки. Только мордашки не видно, и хвост отсутствовал. — Я стала испорченной. Мне поставили клеймо. И теперь ни один мужчина в кланах не примет меня.
— Прости. Я не знал, — он думал, раз женщина рассказывала с весельем, то ничего страшного
— За что? Я сама виновата. Но ни о чём не жалею. Клеймо? У меня есть вуаль. В кланах мужики меня избегают, и что? Для одних испорченная — это приговор, но для меня — это свобода. Мне с детства твердили, что я должна подчиняться установленному порядку, слушать старших. Всё ради клана. Но повзрослев, поняла, что сама могу решать, что лучше для клана и для меня. Так я стала искателем.
— И что же ты ищешь? — Хасам к ней проникся уважением.
— Много чего, но в основном я преследую две цели. Первая — это будущее моего клана, а вторая — тайны Иранты. Хочешь узнать, что таит пустыня? Какие секреты она хранит?
— Единственная тайна, о которой я наслышан — это бездна, — Хасам посмотрел в её глаза, но собеседница сразу отвела взгляд.
— Только часть, — палец нарисовал четыре линии. — Тут люди, тут песок, а под ним спрятаны кости невиданных чудовищ. В поисках воды мой народ раскопал много мест, но почти всегда натыкался на останки древних созданий. А под ними очень твёрдый слой оплавленного песка и земли. Что-то погубило здешний мир. Шип за твоей спиной стал гладким из-за огня. Он уходит глубоко под песок, до самой тверди и под неё.
— Теперь мне понятно, откуда у вас столько товаров из костей. Раз уж на то пошло, мне очень интересно, что вы делаете с телами умерших? — про кочевников ходили разные слухи, некоторые не очень приятные.
— Неужели не знаешь? — она расстегнула одежду и показала ожерелье с костями, которое частично прикрывало маленькую оголённую грудь. — Нравится?
— Да, — от открывающегося вида он вмиг забыл, к чему относился вопрос. На самом деле ожерелье выглядело зловеще.
— Правда? — Нагалла придвинулась поближе. — Смотри, — она с рвением схватила косточку, напоминающую часть пальца, тем самым полностью открыв правую грудь. — Это от моей бабушки. Видишь вырезанную надпись? Это её имя, а цифра рядом обозначает поколение. Так я знаю свою кровную линию. А этот знак указывает на родной клан. Таким образом, в случае беды я смогу вернуться к корням, где меня с радостью примут… — Хасам не мог сконцентрироваться на разговоре, глаза сами собой норовили взглянуть на прелести Нагаллы. У него давненько не было женщины, а из-за жутко выматывающих тренировок Нэга навестить местных жриц не представлялось возможным. Какой там, до койки бы доползти. — А когда в клане кто-нибудь умирает, мы съедаем их плоть. Варим, отчищаем кости…
Подожди! — ему показалось, что он ослышался. — Что ты сейчас сказала? Вы едите людей? Так это правда?
— Да, — она уселась рядышком и облокотилась на шип, их плечи соприкоснулись. Почувствовав её запах, естественный с потом, дыхание собеседника углубилось. — Мы не можем себе позволить сжигать тела. Масло и древесина нам дорого обходятся. Если хоронить — пустынные твари раскопают. А стоит им найти простой источник пищи и отведать человеческой плоти, жди беды. Если человек умер, то ему уже всё равно, что станет с его телом. Но в далёком прошлом это помогало нам выживать. Если я умру, то буду только рада, если моя плоть накормит моих людей.
— Но, разве это не мерзко, есть себе подобных?
— Как говорил мой дедушка: «Познавший первобытный зов голода смотрит на мир шире». Вы в империи живёте с комфортом, понапридумывали себе законов и живёте, словно весь мир у ваших ног. Высокомерные, жадные. Всё ради себя любимых. Обманываете, грабите, убиваете. То, что мой народ мёртвых поедает, да в сравнении с вами — это мелочь.
— А разве вы от нас чем-то отличаетесь, — он перебил её. Ему не понравилось услышанное. — Ты сейчас сказала о наших законах. А что с вашими? Что ты прячешь под вуалью? Как с тобой поступил твой народ? Как к тебе относятся мужчины? Как не посмотри, ваши тоже понапридумывали. За доказательствами далеко ходить не нужно, сама же с клей… — в челюсть врезался маленький кулачок, удар не сильный, но неприятно хлёсткий. В её глазах читался гнев. Хасам понял, что ляпнул лишнее. Во все времена и у всех народов изъяны женщины мужскими устами — табу. — Прости, я не должен был, — но она, не желая слушать, встала и пошла к остальным. Он ударил затылком по шипу: — Идиот.
Неподалёку за парочкой наблюдали Яруш и Нэг. По скорой походке Нагаллы они сразу поняли, что-то случилось. Нэг похлопал главу по плечу и протянул перед ним ладонь. На его лице красовалась широкая улыбка. Яруш же с нескрываемым недовольством достал кошелёк и отсчитал десять монет:
— Хасам, чтоб его. Я его перед ней так раскрасил, а он.
— Ну, язык у нашего парня резок. Чего ты ещё ждал?
— Ставлю ещё десять монет, что к окончанию охоты она его охомутает.
— За дурака меня держишь? — Нэг локтем ткнул собеседника в бок. — Думаешь, я под старость головой поплыл? Эта монстр в юбке кого-хочешь у ног своих уложит. Посмотри на парня, как он смотрит в её направлении. Наверное, чувствует себя виноватым. И ведь даже не подозревает, в какую ловушку угодил. Может стоит его предупредить, а то влюбится ещё.
— Не надо. Это их дело. Да и ему хороший урок. Истории о народах и их традициях нужно знать.
Хасам действительно угодил в ловушку. Все мысли крутились вокруг Нагаллы. Она ему понравилась, чем-то зацепила. В деревне он общался с девушками, с некоторыми прятался в местах для уединения. Пользовался услугами жриц. Но всё мимолётно, лёгкое влечение к противоположному полу. Серьёзных отношений не заводил. Кроме как удовлетворить потребности, они его не интересовали. Но с Нагаллой всё по-другому: сильная и волевая, устремлённая. Даже случившееся в шестнадцать лет не сломило её, и она не предала свой народ, а продолжала заботиться о нём ради будущего, как бы тяжело не приходилось.
Хасам смотрел на неё и хотел извиниться, но всё же решил, что лучше подождать. Когда Нагалла села на подстилку у телеги, их глаза встретились, но лишь на миг. Она улеглась и развернулась к нему спиной. Он, долго не думая, последовал её примеру. Ночь длинная, и когда нагрянут гиганты — неизвестно. Лучше отдохнуть, пока имелась возможность.
Глава 41.
В скором времени все, кроме часовых и некоторых новичков, погрузились в сон. Только тусклое освещение по периметру выдавало месторасположение лагеря — всё для привлечения пустынных тварей. Никто особо не волновался о нападении. Некоторые новобранцы первое время нервничали, но спокойное поведение ветеранов успокаивало. Большинство багровых наёмников уже не один раз участвовали в охоте, почти каждый убил несколько гигантов.