Потерянные в бездне. Найдёшь путь домой?
Шрифт:
— Юная госпожа, вставайте.
— Встаю.
– Усталым голосом ответила Розали.
Вставая с кровати, она ловким движением скинула ночнушку, оставшись нагой. Тут же к ней подбежала слуга, которая принесла с собой большое ведро. Затем был занесён огромный таз. Раньше здесь был водопровод, но сейчас он уничтожен.
Женщины уместили Розали в таз, облили её тёплой водой и грубыми мочалками с мылом начали натирать тело девушки. Та лишь покорно сидела, изредка поднимая или выставляя руку или ногу. После помывки на неё надели белое нижнее бельё, за которым последовала серая рубашка с такими же
Чёрные волосы были завязаны в конский хвост, гладко вычесаны, а чёлку убрали на правую сторону, так что она едва закрывала глаз. Последним штрихом был ободок на голове. Служанки отошли от девушки, оценивающе смотря на неё. Всё выглядело максимально скромно и просто. Можно сказать, что так одеваются все простые девушки, но не княжеские дочери, кем была Розали.
В дверь постучали, и одна из слуг быстро её отворила. Там стоял длинный мужчина с короткой стрижкой и седыми волосами. На лице была лёгкая щетина и квадратные очки, которые добавляли определённый шарм. Он был одет в одежду слуг; единственное, что выделялось, — это отличительный знак, который указывал на то, что он отвечает за безопасность этого места.
— Юная госпожа, готова? — сразу спросил мужчина, не переходя через порог.
— Да. — Тут же ответила Октавия. — Вы можете её забирать, господин Лойз.
Мужчина кивнул, отходя от двери. Розали молча прошла через дверь, направившись за Лойзом Лок-модом, начальником безопасности. Этот человек принимал участие в охране поместья, но, как можно догадаться, его сил было недостаточно.
Сейчас, некогда сильный и излучавший жизнь, даже в свои 67 лет он прихрамывал на правую ногу, а левая рука частично не слушалась. Чтобы сделать правильный поклон, он прилагал немалые усилия, которые отдавались мучительной болью.
Дойдя до двустворчатых дверей, которые все были расстреляны, но продолжали уверенно стоять, Лойз постучал. Через мгновение дверь отворилась, и там стояла ещё одна старая женщина, чьё лицо было исписано морщинами, ссадинами и шрамами.
Она хмуро окинула взглядом, затем отошла в сторону, поклонившись. Лойз тоже отошёл, сделав поклон; он попытался выставить повреждённую руку в сторону двери, но Розали остановила его жестом поднятой руки и прошла в обеденный зал, где уже находилась её мать.
Литария Лок-мод. Некогда жена князя, мать семи детей, счастливая женщина, которая была учителем в деревенской школе. Многим казалось это странным, но Литария любила детей настолько, что просто ничего не могла с собой поделать, стремясь проводить с ними всё возможное время.
Разумеется, больше всех она любила своих детей и была готова рвать глотки каждому, кто покусится на них. Раньше её даже звали кровавой Лит за то, что она убила группу наёмников, которая похитила её старшую дочь. А после собственноручно оторвала гениталии пятнадцатилетнему юнцу, который был сыном враждебного дома, за то, что он в открытую сказал, что Розали будет его женой.
Тогда Розали было 5 лет, и она толком не помнила всех событий того дня. Зато его помнило всё королевство. То, как Литария сама вызвала на дуэль 19-летнего обмудка и в течение минуты одержала верх. Правда, никто не ожидал, что она оторвёт его половой орган на глазах у присутствующих домов и родов, среди которых
Сейчас это была прикованная к инвалидной коляске, сильно поседевшая женщина, на лице которой читались боль и страдания. Хотя, увидев Розали, она немного, но всё же посветлела. Розали поклонилась матери, но та сама подъехала к ней, из-за чего Розали присела на корточки, а мать поцеловала её в щёку.
— Доброе утро, моё солнце, — нежным голосом поприветствовала она её.
— Доброе утро, матушка, — ответила Розали, после чего они заняли свои места.
На стол положили пшеничную кашу, два куска хлеба, кружку чая и по два отварных яйца для каждой. Женщины ели молча, не произнеся ни слова. Обычно за столом, если и говорили, то только с позволения главы дома, и то, если он скажет первым слово. Сейчас же главы дома нет, оттого и стояла гробовая тишина.
Отец Розали, князь Дозд Лок-мод, терпеть не мог мёртвую тишину. Часто общаясь со своей семьёй на самые разные темы, он подшучивал над сыновьями и дочерями, обсуждая отсутствие партии или то, что кто-то из них приударил за какой-то девушкой, или наоборот, ставя детей в неловкое положение, а мать заставляя сгорать от стыда.
Это был своеобразный человек. Вечно со своими тараканами, но любящий и никогда не желавший зла детям, делая всё, чтобы его близкие были счастливы и ни в чём не нуждались. Но сейчас его не было, как не было двух сестёр и четырёх братьев.
Младшую сестру Литу убили во время нападения; ей было всего 3 года. Старшую Ханну забрали нападавшие. О её судьбе известно лишь то, что смерть была бы милосердием. Все братья также погибли во время нападения. В живых остались Литария и Розали, и то потому, что успела прибыть королевская инспекция, не позволив полностью уничтожить дом Лок-мод. Странно, что их не было раньше, но все и так знали, почему. Деньги решают многое, даже среди личного круга короля.
Закончив с завтраком, Литария выложила на стол богато украшенный конверт. Отправителем был герцогский род Вайзмен. Именно Вайзманы напали на Лок-мод и уничтожили их. Розали смотрела на письмо с отвращением. Зачем они вообще прислали им его? Что там может быть? Опять какие-то требования, чтобы их оставили в покое?
Жители дома Лок-мод и так страдают от поборов и голода. Когда-то дом Лок-мод держался на плаву за счёт добычи древесины и её обработки, создания мебели и производства древесного угля, а также добычи частей монстров для создания из них одежды, артефакторики и земледелия.
Но так как еды всегда хватало лишь для поддержания народа в некогда небольшом городке, который стал деревней по численности населения, Лок-мод отдавали дань королю в качестве высококлассных защитных одеяний, мебели и древесины, древесного угля. Этого было вполне достаточно. Сейчас же Лок-мод едва сводит концы с концами.
После войны род Вайзмен потребовал возмещения всех убытков и наложил долг, который им придётся выплачивать не одно поколение. Розали с дрожащими руками потянулась к конверту. Он уже был распечатан, поэтому Розали достала оттуда письмо, которое было приглашением на королевский бал, который пройдёт на личном дирижабле короля, где будет он сам. У Розали широко распахнулись глаза, и она с неверием смотрела на мать.