Потерянные

Горбачева Анна

— Почему ты не рассказала об этом нам с Димой? Мы переживали за тебя, хотели помочь.

Мой голос дрожал, в глазах стояли слезы. Все эти годы я жила с ощущением пустоты, сожалея о том, что так и не узнала, что случилось с мамой. А она все это время была здесь.

— Вы бы подумали, что я сумасшедшая! — вдруг неожиданно громко вскрикнула она, блеснув зелеными глазами.

— Поэтому в один момент ты просто решила оставить нас одних и уйти? — холодно спросила я, отпустив ее руку.

Я сжала кулаки, ногти впились

в ладони, но боль помогала сдерживать бушующие эмоции. Светозара, видя мою реакцию, виновато опустила голову. Она понимала, что сейчас я переживаю целую бурю чувств — от шока до ярости.

— В один момент я решила, что все-таки должна последовать за этим голосом, — продолжила Светозара. — Так я попала в этот мир. Тот зов принадлежал великой ведьме Ядвиге. Она призвала меня к себе. В этом мире у меня открылись способности. Ядвига научила меня всему, что знала сама. А потом умерла.

Я сжала зубы, чтобы не закричать на нее, но слова все равно вырвались наружу:

— Как ты могла бросить нас? Мы думали, что ты погибла! Ты же ведь даже не пыталась вернуться к нам. Так?

Светозара подняла на меня взгляд, в ее глазах блестели слезы.

— Не пыталась, — согласилась она. — Я предвидела, что рано или поздно вы тоже окажетесь в этом мире.

— Дима знает, что ты здесь?

— Нет. Боюсь, что он не простит меня. И правильно сделает. Я поступила, как ужасная мать, оставив своих детей совершенно одних. Но я сделала свой выбор. Теперь у меня другая жизнь, которая была мне послана свыше.

— Ты отвратительная мать, — строго заявила я.

— Я не прошу тебя прощать меня, дочь. Да, я виновата. Прошу лишь попытаться понять меня.

Ее слова лишь подлили масла в огонь моей ярости. Я не могла их принять. Я не понимала, как она могла так поступить. Неужели что-то может быть сильнее, чем любовь к своим детям? Я покачала головой, отказываясь верить в ее оправдания.

— Нет, ты просто бросила нас.

Тишина повисла в комнате, пронизывая нас обеих тяжестью невысказанных слов. Я сидела, сжимая кулаки, пытаясь совладать с бушующими эмоциями. Обида, разочарование, непонимание — все это клокотало во мне, грозя вырваться наружу еще большим потоком слез и упреков.

Светозара, опустив голову, сидела в своем кресле, словно ожидая приговора. Седые волосы скрывали лицо. Я видела, как ее руки дрожат, выдавая внутреннее напряжение. Она явно ждала, что я вот-вот снова наброшусь на нее с обвинениями. Но я молчала, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли.

Наконец, подняв глаза, Светозара тихо произнесла:

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я предала ваше доверие. Это было самым тяжелым решением в моей жизни. Но я действительно не могла поступить иначе. Тот голос, что звал меня, был слишком настойчив. Я не могла ему противиться.

Она сделала паузу, словно ожидая, что я прерву ее. Но я по-прежнему молчала, внимательно слушая.

—

Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня полностью, — продолжила Светозара. — Я сама себя не прощаю за то, что сделала. Но я хочу, чтобы ты знала — я никогда не переставала о вас думать. Вы с Димой были всегда в моих мыслях.

Ее голос дрогнул, и я заметила, как по ее щеке скатилась одинокая слеза. Это зрелище вызвало во мне странное чувство — с одной стороны, я хотела ее простить, понять, но с другой — во мне все еще клокотала обида и разочарование.

— Ты сильно постарела, — зачем-то бросила я.

— А вот ты совсем не изменилась, дорогая, — горько усмехнулась мама.

— Сколько прошло лет, по-твоему?

— Лет тридцать. Не меньше. Здесь совершенно по-другому течет время.

— Очень странно видеть тебя такой, — призналась я. — Последние несколько лет я считала, что ты мертва. Сказать по правде, мне так было легче.

— Я понимаю.

— Ты даже не представляешь, как нам было тяжело, — тихо произнесла я. — Папа ушел, а потом и ты... Мы остались совсем одни. Дима взвалил на себя заботу обо мне, хотя и сам был еще ребенком. Он так старался быть сильным, но я знаю, как ему было больно.

Я замолчала, чувствуя, как снова на глаза наворачиваются слезы. Светозара протянула ко мне руку, но в этот раз я отстранилась.

— Я не знаю, смогу ли тебя простить, — сказала я. — Слишком много боли ты нам причинила. Но... возможно когда-нибудь я смогу тебя понять.

Светозара кивнула, соглашаясь.

Тишина.

Молчание затягивалось, пока, наконец, Яромир не прервал его характерным покашливанием. Сначала он сидел тихо, переваривая всю услышанную информацию. Наверное, он в тайне поражался количеству моих родственников в этом мире. Брат — вождь каритов. Мать — великая ведьма. Кто следующий?

— Помню, как ты появился на этот свет, Яромир, — вдруг заявила Светозара.

Яромир, озадаченно нахмурив брови, взглянул на нее.

— Ты родился совсем хилым ребенком. Твои родители боялись, что ты не выживешь, — объяснила ведунья. — Лионер приезжал ко мне с просьбой помочь. Как видишь, я помогла. Ишь теперь какой вымахал!

— Я не знал этого, — выдохнул Яромир.

— Ну а как бы ты узнал, мальчик мой? Мать умерла твоя рано. Сильная хвороба забрала ее, даже мои травы и заклятия не смогли помочь.

— Вы пытались ее спасти?

— Пыталась, — кивнула мама. — Но тогда я была не настолько сильна, как сейчас.

Яромир задумчиво кинул, осмысливая услышанное.

— Мы пришли к вам за помощью, — наконец, перешел к делу он.

— Я знаю, зачем вы пришли ко мне, — заявила Светозара. — До этого я не вмешивалась в княжеские дела. Но в том, что происходит, есть и моя вина.

— В чем же?

— Все беды из-за Ведомира, так ведь?

— Вероятно, — кивнул Яромир. — Ходят такие слухи.