Потерянные
Шрифт:
— Добрый день, — Филипп поклонился, сняв с головы цилиндр. «Небесные» глаза блеснули.
Тиса поздоровалась.
— Прошу меня великодушно простить за столь ранний визит. Но я только сегодня смог быть в ваших краях.
Тиса ничего не понимала.
— Вы, наверно, хотите видеть отца? — догадалась она. — Он сейчас занят, но скоро освободится.
— Нет, нет, — вэйн улыбнулся. Ветерок раздул синие пряди над его лбом. — Я приехал к вам.
— Ко мне? — девушка распахнула глаза.
Вокруг один за другим, словно муравьи на сахар, стали сбегаться зеваки.
Вэйн
— Давайте, пройдем в гостиную. Прошу.
Пока они поднимались на крыльцо, девушка слышала каждый скрип старых ступеней, видела каждый шмоток сухой грязи на них. Двери в корпус вдруг показались ей настолько обшарпанными, что можно сразу броситься в печь от стыда. Гостиная показалась ей не менее удручающей. Вдруг стало ясно, что на старых креслах и диванчике выцвела обивка. Тяжелый круглый дубовый столик кренился на один бок. И белая скатерть с рядом мережки по краю, только подчеркивала это. На подоконнике рассыпанная земля от цветочных горшков. Вся комната превратилась из уютного домашнего местечка, каким она ее всегда считала, в комнату позора. Тиса поджала губу, почувствовав недовольство собой. Почему она стыдится своего жилища?
Девушка подняла подбородок, может чуточку выше положенного:
— Располагайтесь. Не желаете ли чаю? — чопорно сказала Тиса.
— Да спасибо, — вэйн вольготно расселся на диване. Похоже, он не торопился.
Тиса пожалела, что позвала Камиллу. Что с кухаркой творилось, когда она увидела гостя. К чести Филиппа надо сказать, он стойко вынес многословность Камиллы, желающей угодить. А это совсем не просто. Камилла накрыла чайный столик с невиданной для нее скоростью. Тиса слышала, как она погоняла Василя на кухне, чтобы тот быстрей шевелился. А потом услышала голос шкалуша из кухни, — явился пропащий, не запылился.
— Вот, откушайте мои блинчики с черникой, милости просим, господин вэйн Филипп Дронович.
— О, благодарю. Для вас просто — Филипп.
«Ну, не душка?». Камилла расплылась в улыбке, того и гляди, бухнется в ноги. Когда кухарка удалилась, Тиса села в кресло.
— Простите. Но я в совершенной растерянности, и не могу понять, чем я обязана такому приятному визиту? — Тиса выдавила вежливую улыбку.
Если она сломает язык, прошу во всем винить этикет.
Филипп не торопился с ответом. Девушка подождала, пока вэйн пригубит чашечку чая и легким завораживающим движением откусит с вилки кусок блинчика. Нож и вилка казались продолжением его пальцев, так ловко он владел приборами. Тиса снова почувствовала себя гусеницей, и про себя решила, что к блинам даже не притронется.
— Первое, что привело меня к вам, это — вот эта милая вещица, — вэйн вынул из нагрудного кармашка сюртука серебряную шпильку в форме лилии и протянул Тисе. — Если мне не изменяет память, она ваша.
— Мамина шпилька! — девушка почувствовала огромное облегчение, как только украшение оказалось в ее руках. — Спасибо!
— Рад вернуть вещь законной владелице. Признаюсь, чуть ли не поддался соблазну и не оставил ее у себя, — вэйн лукаво посмотрел на Тису. — Ведь я нашел эту
Тиса почувствовала, как густо краснеет. Но вэйн проявил чудеса тактичности, и не стал развивать эту тему. Какое-то время колдун посвятил очередному блинчику.
— Есть и другое, что привело меня к вам, — поднял ресницы вэйн.
— И что же это? — пролепетала Тиса.
Колдун слегка поморщил нос, и на миг стал похож на свою мать.
— Я прошу прощение, за поведение ма.
— Это лишнее, — промычала Тиса. Уши ее уже горели так, что впору прыгать в Вежу.
— Нет, я знаю, что она часто бывает не права в своих суждениях. Это я виноват. Разбаловал ее. А теперь уже не могу ничего поделать. Вы простите меня?
Вэйн сокрушенно опустил голову. Тисе захотелось потрогать мягкие шелковые волосы. Девушка поискала глазами запонки на манжетах. Их не оказалось на месте. Как же так?
— Мне нечего прощать. Каждый волен разделять или не разделять чужое мнение. Но… — произнесла Тиса, она осторожно коснулась плеча вэйна. Вот момент, чтобы спросить вэйна о своих видениях, подумала Тиса.
Скрипнул порог. И в комнату порывом ветра влетел Витер.
— Здрасте, — крякнул старшина. Он стрельнул сердитым взглядом на руку Тисы, так беспечно лежащую на плече вэйна.
Филипп поднялся, и мужчины приветствовали друг друга короткими холодными кивками.
— Простите, что помешал вашему разговору, — пробасил Витер.
В отличие от слов, тон старшины нельзя было назвать вежливым.
— Я ожидал увидеть Тису Лазаровну в одиночестве. Но как вижу, ошибся.
— Людям свойственно ошибаться, — улыбнулся вэйн.
Лицо Витера вдруг начало быстро багроветь. Предвидя грозу, вэйн добавил:
— Но я уже собирался уходить. Тиса Лазаровна, смею надеяться видеть вас вскоре на озере. Тонечка готовит прогулки на лодочках.
Лицо старшины обратилось к Тисе, в черных глазах она прочла нетерпение.
— Останьтесь, прошу вас, вы еще не допили чай, — предложила Тиса вэйну и добавила: — Вас Витер Дмитриевич, если желаете, тоже прошу присоединиться.
Вэйн еще раз взглянул на старшину, что скалой застыл посреди гостиной, и покачал головой. Голубые глаза глядели с сожалением:
— Передайте Камилле Сановне, что блинчики были изумительно вкусными. Счастлив был побывать у вас в гостях.
Спиной ощущая напряжение, исходящее от старшины, Тиса проводила вэйна до порога. Толпа зевак, поджидавших вэйна у крыльца, увеличилась. Тиса хотела было ускользнуть от старшины в толпу, но Витер разгадал ее намерение, и сжал ее локоть:
— Тиса Лазаровна, я всю неделю мечтал с вами встретиться и поговорить, — прошептал он на ухо девушки.
Тиса поймала на себе сразу несколько любопытных взглядов. Уля и несколько девиц из прачечной следили за ними.
— Поговорить? Согласна поговорить. Слушаю! — сказала Тиса, с удовлетворением заметив растерянность на лице Витера.
Старшина оглянулся:
— Народу много.
— Сожалею.
— Ну, хорошо, — ноздри Витера расширились, он словно готовился к прыжку. — Этот поцелуй в саду…