Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)
Шрифт:
Грейс повернулась к Томасу, потому что, он, конечно же, мог что–нибудь сделать. Что–нибудь сказать.
Но Томас пристально смотрел на Джека. Как и все остальные присутствующие. Все молчали. Почему все молчат?
— Он — Уиндхем, наконец, произнес Джек. — Как и должно быть.
Грейс следовало бы подскочить от радости, но все, о чем она могла подумать, было: «Я не верю ему».
Джек выглядел неестественно. И также неестественно говорил.
Вдовствующая
— Это правда?
Томас молчал.
Зарычав от разочарования, вдова схватила его за руку.
— Это…правда? — потребовала она.
Томас продолжал молчать.
— Там нет записи о браке, — упрямо настаивал Джек.
Грейс хотелось расплакаться. Он лгал. Это было столь очевидно… для нее, для всех. В его голосе были отчаяние и страх, и… О, Господи, неужели он делает это ради нее?! Пытается ли он отказаться от того, на что имел право по рождению ради нее?
— Томас — герцог, — вновь произнес Джек, отчаянно глядя на присутствующих. — Почему вы не слушаете? Почему меня никто не слушает!?
Но ответом было лишь молчание. И вдруг:
— Он лжет.
Это произнес Томас, голос которого был тихим и ровным, и абсолютно правдивым.
У Грейс вырвалось удушливое рыдание, и она отвернулась. Она не могла на это смотреть.
— Нет, — сказал Джек, — говорю вам…
— О, ради Бога, — выкрикнул Томас. — Ты думаешь, что никто не сможет выяснить правду? Будут свидетели. Неужели ты действительно думаешь, что не найдется ни одного свидетеля венчания? Ради Бога, ты не можешь переписать прошлое.
Грейс закрыла глаза.
— Или сжечь его, — угрожающе произнес Томас. — В зависимости от обстоятельств.
«Ох, Джек, — подумала Грейс. — Что же ты наделал?»
— Он вырвал страницу из книги, — сказал Томас, — и бросил ее в огонь.
Грейс открыла глаза, не в силах отвести взгляд от очага. В нем не было никаких следов бумаги. Ничего, кроме черной сажи и пепла под ровным оранжевым пламенем.
— Титул — твой, — произнес Томас, повернувшись к Джеку. Он посмотрел Джеку в глаза и поклонился.
Джек выглядел больным.
Томас повернулся лицом к остальным присутствующим.
— Я… — Он откашлялся, и когда продолжил, его голос звучал спокойно и с чувством собственного достоинства: — Я — мистер Кэвендиш, — произнес Томас. — И я желаю вам всем хорошего дня.
И затем он ушел. Протиснулся мимо них и вышел из дома.
Сначала все молчали. А затем, через мгновение, которое было почти нелепым, лорд Кроуленд повернулся к Джеку и поклонился.
— Ваша светлость, — сказал он.
— Нет, — ответил Джек, покачав головой. Он повернулся к вдовствующей герцогине.
— Не дайте этому случиться. Он будет гораздо лучшим герцогом.
— Это верно, — сказал лорд Кроуленд,
И тогда Джек, не в силах сдержаться, начал смеяться. Осознав всю нелепость происходящего, Джек не выдержал и рассмеялся. Потому что, черт побери, если и существовала вещь, которую он никогда не будет в состоянии совершить, то это было обучение. Все равно чему.
— О, вы даже не представляете, — сказал Джек. Он посмотрел на вдову. Его отчаяние исчезло, сменившись чем–то еще, чем–то горьким и фатальным, чем–то циничным и мрачным.
— Вы даже не представляете, что вы наделали, — сказал он вдове. — Совершенно не представляете.
— Я вернула вам то, что причиталось вам по праву, — ожесточенно ответила вдова. — Это мой долг по отношению к моему сыну.
Джек отвернулся. Он более ни минуты не мог заставить себя смотреть на нее. Но возле двери он увидел Грейс. Она выглядела потрясенной и напуганной. Но когда она взглянула на Джека, весь его мир спокойно вернулся на свое место.
Она любит его. Джек не знал как или почему, но он не был настолько глуп, чтобы подвергать это сомнению. И когда их взгляды встретились, Джек обрел надежду. Он увидел будущее, которое сияло подобно восходу солнца.
Всю свою жизнь Джек бежал. От себя, от своих ошибок. Джек был настолько доведен до отчаяния, что никому не позволял по–настоящему узнать его, отказав себе в шансе найти свое место в мире.
Джек улыбнулся. Наконец–то он знал, кому он принадлежит.
Он заметил Грейс сразу же, как только та вошла в комнату. Но девушка встала сзади, и Джек не мог подойти к ней в тот момент, когда он так настойчиво пытался сохранить герцогство за Томасом, который и был истинным герцогом.
Но, кажется, он претерпел неудачу в этом своем намерении.
Но он ни за что не проиграет в другом.
— Грейс, — произнес Джек, подойдя к девушке и взяв ее руки в свои.
— Что, черт побери, вы делаете? — потребовала вдовствующая герцогиня.
Джек опустился на одно колено.
— Выходи за меня замуж, — произнес Джек, крепче сжимая руки девушки. — Стань моей невестой, стань моей… — он рассмеялся, ощущение нелепости нарастало в нем. — Стань моей герцогиней. — Джек улыбнулся. — Я понимаю, что прошу о многом.
— Прекратите это, — прошипела вдова. — Вы не можете жениться на ней.
— Джек, — прошептала Грейс. Ее губы дрожали, и Джек понял, о чем она думает. Она колебалась.
И он мог поддержать ее.
— Хоть раз в жизни, — страстно произнес он, — позволь себе быть счастливой.
— Прекратите это! — проревел Кроуленд. Он схватил Джека за руку и попытался рывком поставить его на ноги, но Джек не сдвинулся с места. Он собирался оставаться коленопреклоненным хоть целую вечность, если потребуется.