Потерянный осколок
Шрифт:
– Она никогда не будет твоей, - прожурчал первородный, что говорило о крайнем бешенстве.
Маг не внял угрозе, все так же злорадствуя. Легкое, еле ощутимое движение воздуха, и лезвие четырехгранного клинка впилось в горло лорда, а его владелец невообразимым образом оказался за спиной мага. Шок! Тариван за всю свою долгую и полную боев жизнь, ни разу не попадался.
– Так про какие там объятья ты говорил? – маг не мог прийти в себя, еще никогда он не встречал достойного противника. Широварт был великолепен в боевом искусстве и явно выигрывал в ближнем бою. Насколько силен маг воды, лорд не имел понятия. Но заметку быть начеку себе поставил.
– Я понял твою точку
– Но если нет, ты исчезнешь из ее жизни - Тар кивнул, а эльф был уверен в одном – он сделает все возможное, но не даст этому чудовищу добраться до его девочки. В конце концов, он ее наставник и защитник. Так всегда было, так есть, и так всегда будет.
Стилет был опущен. Временное перемирие установлено. Оставался один вопрос, почему Дана так измотана? Ее специально не будили на ритуальное сожжение, но она сама пришла. И ее реакция, мягко говоря, была странной и пугающей, даже притом, что умер их товарищ. После этого банши впала в спячку на два последующих дня. Широ начал беспокоиться за ее душевное состояние. Ведь если последние события вскроют старые раны, их так просто уже не сотрешь из ее сознания.
Глава 14 Мы в ответе за тех, кого приручили
Мы в ответе за тех, кого приручили
Антуан де Сент-Экзюпери
– Ну что ты так смотришь на меня? Дырку прожжешь! – я смотрела на нахально развалившегося на моей кровати мелкого, пристально следящего за каждым движением моей ложки с жарким, и планировала: куда бы получше вывернуть оставшееся.
За последние три рассвета святая троица ненормальных мамаш в лице кельпи, Малыша и вислоухого, разве что лично не купала меня. Ем я теперь под присмотром, а точнее, надсмотром Кайи, так как остальным надоело отмываться от разнообразных кулинарных блюд. На Кайю же рука не поднималась, вот они и пользуются этим. А после слов, что это все ради моего блага, кельпи готов сам ложками в меня запихивать всякую лечебную дрянь.
Может тихонечко в горшок с каким-то цветочком выкинуть остатки. Не, жалко растеньице. Оно еще после вчерашних лекарств не оправилось и от завтрака тоже. Обед несчастная флора не перенесет. Я горько вздохнула и поймала осуждающий взгляд Кайи.
– Ем я, ем. Видишь! – и запихнула ложку с верхом себе в рот. Жаркое конечно вкусное, но вот спрашивать из чего оно, язык не поворачивается, а челюсти спазмом сводит. Знаю, что Широ не допустит каннибализма. Но вдруг ушастого тоже обманули? От этого и не хочется тащить в рот всякие подозрительные вещи. Как-то не располагает к хорошему аппетиту обстановка, да и окружение плотоядных коняшек не придает желания насладиться едой. А этот сидит, корпит надо мной, еще и укоризненно смотрит, изредка облизываясь. Мол, такая вкуснятина, а ты не ешь. Вот сам бы и ел!
По правде, я и сама понимаю, что есть надо. У меня от всех этих переживаний чуть крыша не поехала. Были бы мы с Ваном как двое из ларца. Из-за этого уже восьмой рассвет торчим на этом подводном пастбище. Стыдно даже, так всех задержала. Но я не единственная причина.
Наши копытные дружки нашли-таки раненого василиска в тот же день, когда мы феникса с оборотнями вытаскивали. Вытащили. Одного потеряли. Опять волной вины и отчаяния накрыло. Так, хватит заниматься самоуничтожением. Если бы можно было поступить иначе, Грог
Покашливание бдительного кельпи вернуло меня к жаркому. Жалобно смотрю на Кайю, а тому хоть бы хны. Невозмутимая статуя. Хотя в такой одежде ему только и осталось, что возмущать. Я понимаю, что плотоядные кони, это не люди, но можно же одеваться поприличнее. Плотно прилегающие к ногам, с множеством увеличивающихся к бедрам в геометрической прогрессии дыр штаны скорее обнажали, чем скрывали что-то. Все эти не оставляющие фантазиям не единого шанса проветривающие отверстия тянулись от внутренней стороны лодыжек по диагонали прямо к наружной стороне бедер, заканчиваясь на уровне пупка. Ни ремня, ни пуговиц это рванье не имело. Цвет же мало отличался от цвета кожи: почти белый с голубым, но с более насыщенным отливом. И это все, что было на мальчишке. Иногда кельпи еще носят украшения в виде бус и браслетов из камней и ракушек. У мужчин часто можно встретить боевые нарукавники во все предплечье и ладонь, в основном, из рыбьих костей и острых шипов. Никогда не хотела бы встретить рыбку, что была обладателем сего арсенала.
– Все, я наелась, - возвестила банши, впихивая почти пустую тарелку коняге, и откинулась на подушки.
– Ты не все съела! – возмутилась няня.
– Я тебе оставила, - заискивающе улыбаюсь.
Кайа хищно посмотрел на тарелку, облизнулся и, разрываемый желанием и обязанностями, в надежде уставился на меня.
– А как же ты? – крепко сжимая драгоценное жаркое, будто это последнее тушеное блюдо в мире, нехотя поинтересовался кельпи. Ну и мордочка! Я ему сейчас бы и деньги, и коня, и все имущество отдала.
– А я наелась, или ты не расслышал? – подмигиваю.
Всевышние! Сколько радости. Не успела я расхохотаться, как Кайа уже заглотил оставшееся и принялся вылизывать тарелку. И как-то не по-человечески он это делал. Вот как бы вы вылизали тарелку? Языком, ведь так?! Кельпи делают не так, по крайней мере, именно этот кельпи. Дите пальцами трет тарелку и потом смачно облизывает их, закрывая глаза и мыча от удовольствия.
– Жеребенок, ты когда нормально ел последний раз? – подозрительно все это.
– Дамно, - блаженно смакуя свой палец, прокартавил мелкий, - но сейсяс узе луцсе.
Кто бы сомневался. И вампиру понятно, что не шибко баловал тиран свой народ. Что с ним сделали, я до сих пор не знаю. Широ предлагал рассказать, но просьба девочки не позволяла мне позлорадствовать над этой тварью. Что я непременно сделала бы, расскажи мне все подробности его кончины. А о смерти ублюдка мне было доподлинно известно. И не дай Всезнающие хоть кто-то узнает, что банши вырубала сама себя, надавливая на нужные точки, только чтобы не петь песнь по этой мерзости. По крайней мере, первые два дня я чувствовала неотвратимость смерти и ждала крика. Точнее благополучно попыталась его проспать, не получилось. Крик настиг меня в полусознательном состоянии на третьи сутки. Весь следующий день я заглатывала сонные порошки в таких количествах, как будто бессонница мучила как минимум недели две. Но парализующие точки никто не отменял, и я просто обездвижила себя. Оказалось, как раз вовремя, меня затянуло в транс, но по причине моего состояния не стояния я не могла петь. Лишний день я проспала из-за передозировки снотворного. Умереть не умерла, но задержала всех на пять рассветов больше, чем рассчитывали.