Потерянный осколок
Шрифт:
От упоминания смертей и их количества закружилась голова, начало тошнить.
– Напротив, я был рад, что именно я стал их жертвой, ведь я практически бессмертен. Впервые от меня была польза. Я смог защитить вас всех, - Ласкан запнулся и опустил взгляд, - почти всех. Поверь, знать, что ты не подверглась пыткам, что, возможно, жива, и я смог, наконец, спасти дорогую мне женщину и не опозорить свое имя - самое главное для меня. Не скажу, что все было просто. На самом деле я был в состоянии умереть сам от одного их вида, но именно ты дала
Он поднял мое лицо за подбородок и немигающе, проникновенно смотрел на меня и в никуда одновременно.
– Не печалься о свершенном, не тревожься о грядущем, живи сейчас.
И меня нежно поцеловали. Губы Ласкана всего лишь коснулись моих, а все тревога испарилась в считанные мгновения. Какая же у тебя сила, о мудрейший из ныне живущих? Ты так молод и так мудр. Ты истинное бессмертное существо, проживающее множество жизней, хранящее бесценный опыт. И только что прекрасная огненная птица поделилась со мной частичкой своих знаний.
Мгновение, и погружение в истоки мирозданья, спрятанные глубоко в душах фениксов, оборвалось, не успев начаться. Но кое-что я успела уловить. Его чувства. Меня обняли, нежно, но крепко.
– Ты до сих пор любишь ее?
Ответа не последовало, он и не требовался. Так мы и сидели, пока в проеме не появился мой болезный. Малыш взял контроль над телом рассвета три назад. Почему маньяк так долго находился в сознании, подавляя Вана, было вопросом рассвета, но я рада, что, наконец, вижу такие привычные, неуклюжие движения моего белобрысика.
– Заходи, Малыш, у нас тут время откровенных разговоров и нежностей, - я отстранилась от Ласкана.
– Дана, тебе уже лучше?
Какое озабоченное лицо, приятно, когда о тебе беспокоятся. Я похлопала по кровати рядом с собой. Ванька с детской улыбкой в припрыжку побежал ко мне и, не останавливаясь, с разбега запрыгнул на указанное мной место. Феникс же, беспардонно сдвинутый массивной тушей, посчитал свою миссию выполненной и направился на выход. Не дойдя пары шагов до проема, обернулся.
– Да, - сказал в пространство и вышел, но я поняла, о чем он. Любит, по сей рассвет любит.
– Ну что, расчешем тебя? За последние три рассвета вряд ли кто-то помог тебе с волосами, - Ван закивал головой и тут же повернулся ко мне спиной. Соскользнул с кровати и с глухим стуком приземлился на пол.
Люблю его волосы. Нет ничего более успокаивающего, чем медленно перебирать пепельную прядку за прядкой, вплетая их в общий поток переливающихся нитей изящной эльфийской косы. Я взяла гребень, подползла к краю, где сидел Малыш, и отгородилась от всего мира.
***
– Ты думала, что я не замечу!
Прохладный вечер третьего месяца лета обещал быть долгим. С чего вдруг Палан устроил мне сцену. Стою себе на берегу, между прочим, на четверть моем берегу,
Пока я решала земельный вопрос, все уже собрались и запрягли в повозку подаренного кельпи крупного серого, в белые яблоки, жеребца. Так как наше пресмыкающееся сильно головой приложилось, его верхом перевозить еще нельзя. Рану растрясти может, еще дурачком станет, не дай горгулья. Вот и позаимствовали мы какую-то старенькую узкую повозку, с крышей даже.
И вот уже все в седле на берегу Онры готовятся к рывку на короткую дистанцию до границы, чтобы как можно незаметней и быстрее въехать на нейтральную полосу вдоль пограничья, как меня беспочвенными обвинениями грубо заставляют спешиться. И что ему от меня нужно?
– Плотоядный, что тебя не устраивает? Видишь, я уже уезжаю и обещаю, что в ближайшую весну точно не вернусь, а то и через десять, - тяну ногу в стремя, надеясь, что конфликт исчерпан.
– Оставь Кайю! Я не отдам его тебе, - ан нет, конфликт набирает силу.
– Тебе что, стулом последнюю соображалку отбило? – руки сложены на груди, раздраженно потопываю ногой, выражая все мое недовольство и нетерпение, - милый Кайа сидит себе во дворце, где я его и оставила.
– Его нет во дворце! Не пытайся меня одурачить. Он ушел через другой тоннель, ты его забрать решила. Где вы встречаетесь, отвечай! – кельпи перешел на рык. Похоже, он не шутит.
– Палан, я не собираюсь брать с собой кельпи, - справа кашлянули. Это Широ пытается сказать, что под ним речная коняшка топчется, и оставлять свое транспортное средство здесь он не намерен.
– Я не отдам его! Сразись со мной и если победишь, только тогда я дам согласие на ваш поединок.
Так, я запуталась. Окончательно и бесповоротно. Какой такой бой? Не собираюсь я драться с Паланом, не говоря уже о Кайе. Эта зверолошадь меня одной рукой против течения тащила почти на весу, какой там поединок, скорее казнь. Сделала единственное, что пришло в голову.
– Широ, давай ты его прикопаешь по-тихому, и мы дальше поедем.
Что это с вислоухим. Глаза прячет и моську куда угодно, только не в мою сторону. Он решил так пошутить?
– Широ!
– Прости, Дана, но вызов брошен тебе. Значит, он услышал именно твой зов, не мой. Ты можешь отказаться, но тогда забудь про Кайю. Ты больше никогда не увидишь его.
– Я явно чего-то не знаю. Что за зов?
Мне ответил Ласкан.
– Данка, ну ты и глупая. Они же кони. Они рождены, чтобы вставать под седло, - последние слова явно не понравились рожденному стоять под седлом, и он выразил свое недовольство грозным рыком, - но это им не нравится, - осекся Ласкан.