Потерянный разум
Шрифт:
Но здесь речь идет об одной стороне этого дела — о том, что неубедительные и даже нелепые расчеты, вроде тех, что привела Т.И.Заславская, не привлекли внимания людей, обязанных уметь считать. В 1992 г. Е.Гайдар в Верховном Совете РСФСР убеждал депутатов в необходимости безработицы ради снижения инфляции — и ссылался на якобы математически достоверную модель (“кривые Филлипса”). Никто из тогда еще огромного российского математического сообщества (и даже образованных в математике депутатов) не задал вопросов, не проверил эту модель, не потребовал сведений о количественных результатах ее применения в других странах.
А
Н.П.Шмелев разрушает меру иным способом — придавая количественному аргументу тотальный характер и доводя его таким образом до абсурда. Он пишет в 1995 г., что в России якобы имеется огромный избыток занятых в промышленности работников: “Сегодня в нашей промышленности 1/3 рабочей силы является излишней по нашим же техническим нормам, а в ряде отраслей, городов и районов все занятые — излишни абсолютно”183.
Здесь вызванное утратой меры нарушение логики доведено до гротеска. Вдумайтесь в эти слова: “в ряде отраслей, городов и районов все занятые — излишни абсолютно”. Как это понимать? Что значит “в этой отрасли все занятые — излишни абсолютно”? Что значит “быть излишним абсолютно”? Что это за отрасль? А ведь Н.П.Шмелев утверждает, что таких отраслей в России не одна, а целый ряд. А что значит “в городе N все занятые — излишни абсолютно”? Что это за города и районы?
Можно, конечно, попытаться реконструировать ход мыслей академика. Он разделяет всех “излишних” на две категории — “излишних по нашим меркам” и “излишних абсолютно”. То есть, есть “наши” мерки, подобрее, и есть где-то грозный судия, вот его суд является для русских работников “абсолютным”. Наверное, на Тэтчер намекает.
Замечу, что все это печатается в журнале Российской Академии наук! Если редакция (и, видимо, образованные читатели) таких перлов не замечают, значит, этот шизофренический алгоритм умозаключений прочно вошел в сознание.
И ведь эта бредовая мысль о лишних людях России стала идеей-фикс академика, он ее повторяет где надо и не надо. В одном из номеров “Московской среды” (№ 4, 2003) Н.Шмелев написал: “Если бы сейчас экономика развивалась по-коммерчески жестко, без оглядки на социальные потрясения, нам бы пришлось высвободить треть страны. И это при том, что у нас и сейчас уже 12-13 процентов безработных. Тут мы впереди Европы.
И Российская Академия наук терпит в своих рядах таких м-м-м… В общем, таких далеких от рациональности субъектов. Довольно-таки низко она пала.
Вот случай попроще — в журнале “Коммунист” (1989, № 4) можно было прочитать такое бредовое утверждение одного из “прорабов перестройки”: “Мы производим 85 млн. т картофеля, из них в кастрюлю попадает в лучшем случае десятая часть урожая”184.
Автор явно намекает на то, что в нашей абсурдной экономической системе 9/10 картофеля пропадало. Это подлог, подмена предмета — вовсе не весь картофель должен “попадать в кастрюлю” — значительная часть его идет на корм скоту и как сырье крахмало-паточной промышленности, не говоря уж о посадочном материале. В честном рациональном рассуждении следовало сказать: “Из той части произведенного картофеля, что предназначалась для потребления в качестве продукта питания, в кастрюлю попадало только…%”. Но вернемся к мере. Разумный человек прикинул бы главные измерения всей системы “производство и потребление картофеля” — и сразу бы отбросил этот журнал, перестал бы верить лжецам и шарлатанам. Куда могли исчезнуть 9 из каждых 10 кг картошки?
Ведь мы почти все бывали на уборке урожая и на овощных базах. Кроме того, сами же черниченки непрерывно трещали, что основная масса картофеля производилась на приусадебных участках. А значит, она хранилась в погребах крестьян и понемногу вывозилась на рынки. В 1985 г. в СССР было произведено 73 млн. т картофеля. Государственные закупки составили 15,7 млн. т, остальное оставалось на селе, в погребах. Там потерь практически не было: крупная картошка — в пищу и на рынок, мелкая — на корм свиньям, проросшая — посадочный материал.
Наконец, можно же было взять общедоступные справочники, они тогда издавались массовыми тиражами и стоили 3 руб. — хорошо известны данные и о производстве картофеля, и о потреблении в домашних хозяйствах, и об использовании в крахмально-паточной промышленности, и о потерях. В 1985 г., например, только “в кастрюлю” пошло 28,6 млн. т, что составляет 39,2% от всего урожая.
Вот сведения “Российского статистического ежегодника” (М., 1998) об использовании картофеля в РСФСР в 1980 г., типичном “застойном” году. Они даны в табл. 15.59 “Ресурсы и использование картофеля (миллионов тонн)” на с. 499. Читаем: запасы на начало года — 21,7; производство — 37,0; импорт — 2,2; производственное потребление — 21,8; потери — 1,9; экспорт 0,3; личное потребление — 16,4; запасы на конец года — 20,5.
Итак, личное потребление составляло в РСФСР в 1980 г. 44,7% от производства картофеля. И эта доля мало меняется от года к году — вплоть до последнего времени. Потери же колеблются в диапазоне 1,4-2 млн. т в год (самые большие, выпадающие из общего ряда потери составили 3,9 млн. т). Ведь ясно, что нагло врал журнал ЦК КПСС “Коммунист”. Но нет, одним из самых устойчивых мифов перестройки стали подобные утверждения — только они, в зависимости от подлости “прораба”, менялись в диапазоне от 30 до 90%.