Потерянный
Шрифт:
— Я всё- таки спрошу, — Титов сощурился, — тебя правда остановили пожарным рукавом?
Теперь девушка посмотрела на ОПЗМовца. Глаза её горели.
— Из- за пара ничего не видела, — процедила Алиса, — нашелся там кто- то с фантазией.
— Твои её вытащили, кстати, — отметил Адам, — меня не было рядом. Спасибо солдатам.
— Ничего, ничего, — Титов поднял ладонь, — вы достигли цели. Не погибли, не ранены. Задача выполнена.
Алиса мрачно глянула на него, но промолчала. Неприятие того, что кто- либо в принципе способен остановить её, оказаться
— Чем займетесь дальше? — невозмутимо продолжил генеральный директор, — обратно в праздник?
— Согласись, стоит отдохнуть, — склонил голову Адам, — ну и в самом деле… Неделя только началась! Можно много всего успеть.
— Тогда задержу ещё на пару минут, — Константин с удовлетворением отметил интерес в глазах гостей, когда он извлёк из ящика стола подарочную коробку, выполненную просто, но со вкусом, — поздравляю. Ещё раз.
— А кто- то не терял времени, пока мы там бегали, — усмехнулась Алиса, но Титов отметил: она тоже не смотрела равнодушно.
Легионер, в мгновение ока очутившийся рядом со столом, аккуратно развернул подарок.
— Ого, — с улыбкой он достал из ножен превосходно лежащий в руке нож. Перекинул, проверил балансировку и уважительно кивнул, — спасибо!
Внимательный взгляд прочитал гравировку на лезвии:
— "Tempora mutantur, et nos mutantur in illis". Времена меняются…
— …И мы меняемся вместе с ними, — Ландерс прищурилась, глядя на ОПЗМовца, — с намёком?
— Об этом история умалчивает, — не остался в долгу Константин.
Адам пожал руку директору:
— Благодарю. Если бы не повод, выглядело бы, как награда за выполненное задание. Как в играх, — он рассмеялся.
Ландерс тоже позволила себе улыбку. Доволен лорд — довольна и леди, так?
— Только вот знаешь, — заключил Титов неожиданно серьезным голосом, — мы ведь с тобой вовсе не в игре. Не забывай.
II
Нильсон пришёл в себя. Мгновенно вспомнив всё, что пережил, когда был в сознании в прошлый раз, генерал не стал сразу открывать глаза. Может, удастся что- то выиграть, не раскрывая карт?
Тщетно. По- видимому, в этом месте (где он?!), военачальник один.
Тишина окружала Брайера. Тишина и, что страшнее всего, неизвестность. Смогли ли взять город? Не напрасной ли оказалась жертва?
Ну, и, конечно, беспокойство за собственную судьбу. Не понимал Нильсон этих безрассудных героев, которые плевать хотели на свою участь.
Страха, что ОПЗМовцы решат просто убить его, не было. О, конечно же, такого удовольствия никто не предоставит! Они ведь схватили зачинщика и главного вдохновителя Армии Освобождения! Не использовать такой шанс ударить по врагу побольнее Титов просто не способен. Вопрос, каким образом?
Тянулось время. Плыли один за другим часы. Может, конечно, это были лишь минуты, а может, сутки, напротив. Кто знает?
Посетители приходить не спешили. Сначала казалось, что это и к лучшему, а потом начала нарастать жажда
Ну а потом все свернуло куда- то не туда. Брайер пошел своим путём, а остальные — своим. И, стоит сказать, нынешний повстанец ничуть не пожалел о сделанном выборе. Годы помогли осознать истину: счастье не во власти, не в гедонизме, не в упоении собственной силой. Нет, оно прячется в чем- то другом. В жизни ради кого- то другого, вероятно?
Линда. Нильсон вспомнил о девушке, оставшейся далеко в Вашингтоне. Она ведь ждёт его, надеется, что всё пройдёт успешно. Да, конечно, не в натуре Линды переживать по каждому поводу. Не будет она сидеть по ночам в пустой квартире и надеяться, что вот- вот скрипнет дверь, и офицер вернётся с затянувшегося задания. Нет. Но она, хоть и умеет прятать эмоции, всё же волнуется и ждёт его, как отправившегося в море Одиссея.
Тяжёлые шаги. Послышалось? Или в самом деле?
Где- то за стеной. Брайер мигом напрягся: нет, чувства не подводят. В самом деле, звук шёл из- за стены. Сильно приглушённый, но характер шагов все же выдавал человека габаритного. Он всё нарастал, нарастал…
Пока не начал утихать. Ложная тревога. Эти люди не к нему.
Нильсон выдохнул, испытав даже некоторое разочарование. Вновь в режим ожидания, вновь — наедине с собственными мыслями. Теперь накатило самобичевание: люди верили в генерала, шли за ним. Теперь они увидят: ОПЗМовцы оказались сильнее.
Кулак сжался.
Генри был на подхвате. Капитан Генри Вайлд, не допускающий просчётов офицер, надёжный друг и товарищ… будет теперь винить себя.
И, конечно, Линда. Мысли раз за разом неизменно возвращались к ней. Проклятье!
Время всё тянулось. Генерал поднялся с холодного пола на ноги. Начал ходить по окутанной полумраком комнате. Из угла в угол.
Тревожные мысли не спешили оставлять разум: вновь вставал перед глазами Генри, ободряюще хлопающий друга по плечу: "Уж вдвоём мы точно не пропадём, а?"
Шаг, ещё шаг. Ещё и ещё. Стена. Поворот налево. Тут три шага. И опять стена.
Время тянулось, как вязкая паутина. Сколько прошло? Никаких часов тут нет.
Четыре шага. Стена. Поворот налево. Три шага. Стена. Налево.
Вместо часов на стене они появились в голове повстанца. Мерно шли стрелки, говоря: нам всё равно. Мы будем тут целую вечность.
Три. Налево. Четыре. Налево.
Лицо Линды перед глазами. Лицо, которое мятежник знал лучше своего собственного. Голубые глаза, взгляд — серьёзный, как всегда. Волосы собраны в хвост, обнажив высокий лоб и брови — тонкие, лишь иногда незаметным движением выдающие чувства девушки.
Налево. Три. Налево. Четыре.
"Возвращайся скорее", — родной голос, со всеми строгий, но для него всё- таки звучащий чуть теплее.