Потерянный

Филатов Даниил

— Мистер Брайер, — объясняет тот учтиво, — мы с вами хотим одного и того же. Справедливости ко всем. Свободы от начинающейся монархии. Поверьте, Титов со своей политикой не нравится очень многим! Только, будем честны, ни у кого не хватает смелости встать и открыто высказать ему свои взгляды. А хватило бы у вас? Вас люди знают, за вами пойдут.

— Я сам в бегах, — признаётся Нильсон, но собеседника это не смущает.

— Это ни для кого не секрет.

Вот и подумайте, что лучше: постоянно скрываться или дать бой?

Титов хмурится. Понятно, что выбрал Брайер.

Борьбу.

Кстати, этот эпизод стоит оставить. Общей цели он пойдет лишь на пользу.

Что дальше? Константин проглядел всё восстание, включая момент, когда раскрылась ожидаемая правда: политики использовали генерала в своих целях, чтобы вырвать часть земель ОПЗМ. Конечно, всех их потом отыскали. Причем, не всегда именно люди Титова: Нильсон, узнав всё, испытывал к "союзникам" не меньшую ненависть.

А вот всё, что дальше… Под нож. Обретение товарищей и единомышленников, утверждение Армии Освобождения в том виде, в каком она есть сейчас… Это ни к чему. Это будет забыто. Нет- нет, после раскрытия правды Брайер оставил запад и вернулся в ОПЗМ, где Константин принял его и за всё простил, как и подобает старому другу.

Вот и всё, утверждает генеральный директор.

ОПЗМовец, тяжело дыша, схватился за сердце. Он почувствовал, как из носа льется что- то горячее. Жидкость коснулась губы — солёная, как морская вода, вот только… не вода.

Всё плывет в глазах. Подкашиваются ноги, и лишь правая рука, схватившись за какой- то поручень, не даёт директору просто осесть на пол. Пальцы левой же мелко трясутся.

— Тридцать… восемь, — мысль, как молния, быстро добралась до речевого аппарата. Хорошо бы Ещё доля секунды — распахнулась дверь, и силуэт гвардейца мигом преодолел проём.

Осознание того, что у Дара тоже есть свой предел, как и у организма, было фактом, который Константин упорно гнал прочь. Сейчас же жизнь действительно пролетела перед глазами, как в книгах, вот только слишком уж быстро. Сплошной калейдоскоп, в котором директор ничего не успел разобрать. И вывод: совершил он немало. Но неужели на этом всё?

А что же останется после? И кто придет попрощаться?

— Выживет. Это просто потрясение. Большой расход энергии, — семь слов, которые успел услышать Титов, уже ощущая под собой мягкую кровать, а под головой — приготовленную подушку.

* * *

Напряжение в теле снять легко, это лишь вершина айсберга. Но тяжесть, которая лежит на душе, чувство, что все твои мысли завязали в тройной узел… Вот это настоящая проблема. Далеко не каждый знал, как на самом деле тесно организм переплетен с разумом. Как одно может влиять на другое, и какие связующие точки, узлы, становятся ключом.

Линда

Тиль знала.

Девушка плавно согнула ногу, застыв в причудливой позе. В первое мгновение мышцы отозвались неприятием нового положения, но почти сразу смирились, и по телу разлилось умиротворение.

В это же время она не переставала размышлять. Узлы в нужных участках тела помогали достичь нужного психического равновесия. Да, йога помогла открыть себя заново — со всех сторон…

Закончив сеанс, Линда сделала несколько глубоких вдохов и направилась в душ. Ещё один секрет её чудо- гармонии.

Ледяная вода обрушилась на тело, заставив кожу вмиг дрогнуть. Тиль выдохнула, попробовала улыбнуться самой себе.

И вмиг переключила температуру на обжигающе- горячую. Чтобы без какой- то паузы, стоило телу покраснеть от жары, вернуть в исходное.

Сознание очистилось от всего хлама. Тугой узел, будто осязаемый, сперва расслабился, а затем начал расписываться.

То, что все, кто знал её, называли самоистязанием, Линда Тиль именовала главным секретом своих успехов. В карьере. В жизни. Везде.

Насухо вытерев тело, завершив круг лёгкой косметикой, девушка уже была готова вступить в борьбу со всеми выпавшими испытаниями. И первым шагом стал визит к другу.

Неприметный автомобиль добрался до нужных ворот. Сегодня у него выходной, и это очень на руку Линде. Потому что нужный ей человек всегда ставил на первое место работу, а затем уже приходил на помощь с чем- то личным.

А сейчас всё так тесно переплелось… Личное, государственное.

И вот она, поднявшись на семнадцатый этаж, остановилась перед нужной дверью. Один звонок — и, конечно, обитатель квартиры уже в деталях рассмотрел гостя.

Сперва открылась дверь в конце коридора. Женщина с ребенком на руках спокойно прошла мимо Линды.

— Добрый день, — поздоровалась она, поравнявшись с Тиль. Та прохладно улыбнулась: не узнают? Это даже приятно. Впрочем, не так легко узнать представителя Малого круга Совета Освобождения в просторной синей футболке да джинсах. Возможно, будь Линда в привычном деловом костюме, реакция была бы другой.

От вольной мысли гостью отвлекла открывшаяся дверь.

— Приветствую, — ровная осанка, поднятый подбородок, волосы, аккуратно зачесанные назад. Рубашка, белая в черную клетку, как тетрадный лист. Генерал Томас Файн всегда был образцом аккуратности — что на службе, что дома.

— Добрый день. Зайду? — уточнила девушка.

— Конечно, — одной рукой мужчина приобнял гостью, чтобы тут же уступить ей дорогу в свою обитель.

— Чай? Кофе? — поинтересовался он, жестом приглашая пройти в гостиную.

Квартира была наполнена светом: встроенные в потолок лампы работали вместе с другими, вырезанными прямо в ламинат. Вкупе с электронными девайсами, аккуратно размещенными на стенах, освещение создавало впечатление научной лаборатории — или военной базы.

— Чай, если можно, — попросила Линда. Тут же ощутила выжидающий взгляд Файна. Ну, конечно.