Потерявшиеся в мирах
Шрифт:
— Небензя сам испёк! — с гордостью промолвила Верна и бережно разрезала его на четыре куска. — Угощайся…
Ася уже протянула, было, руку к тарелке, но тут сообразила, что забыла помолиться перед едой. Она встала и попросила:
— Спасибо! Сейчас, только чуточку помолюсь…
Хозяйка, уже привыкшая к этому, согласно улыбнулась и сложила на коленях натруженные руки. Ася прочитала «Отче наш», добавила:
— Господи, помилуй и благослови! — и со словами: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа, — перекрестила пирог.
И в этот момент отблеск света вспыхнул в воздухе под её рукой — и исчез. Она с удивлением огляделась.
И они стали ужинать.
— Вкусный пирог, — сказала Ася. — Молодец Ваш Небензя! Можно мне второй кусочек?
— Конечно, бери, — улыбнулась старушка. — Правда, вкусный! Внучек всегда любил мне помогать по хозяйству. Раньше он не был таким… чужим… — вздохнула она. — Он всегда был внимательным, добрым. И ты заметила: он точно сам не свой, как будто из-за какого-то наваждения всё забыл! Всё забыл, что было дорого сердцу, — вот сердечко-то его и мятётся…
Девочку поразили эти слова. Весь оставшийся вечер, сначала — за хозяйственными делами, потом — сидя в своей маленькой спальне, — она думала о них. И снова и снова мысленно видела хмурый, беспокойный, ускользающий взгляд, приподнятые от смущения плечи, суетливые, неловкие движенья Небензи… Действительно, он вёл себя странно, как будто тяготился даже короткой беседой с бабушкой, которую должен бы был любить, — и в то же время смутно стыдился самого себя. И как он торопился уйти! Только раз, вспомнив о Маландрине и его чародейской силе, он оживился, точно это было единственное, что волновало его. «Неужели он и впрямь очарован?! — с ужасом подумала Ася. — Как и Нета, и все, кто ходил к звездочёту?!»
От этой мысли ей стало не по себе. Что такое делал с людьми этот колдун, что они переставали быть самими собой?! И тут страшная мысль обдала её холодом. Что, если и Сергей пропадает где-то в этой стране, забыв обо всём: о доме, о родителях, об Асе, даже о Боге?! И не в силах вспомнить себя самого?! И не может помолиться об этом?! А она сама — она так мало молилась о нём!
Поражённая этой мыслью, Ася тотчас же встала перед своими иконами, что стояли на столике возле её кровати:
— Господи! — прошептала она. — Прошу Тебя, помоги Сергею! Если он у недобрых людей, защити его, если он позабыл себя, верни ему память! Если он не может молиться, пусть моя молитва будет вместо его: вызволи его из беды! Я ничего не знаю, но Ты знаешь всё, ими же веси судьбами спаси его, Господи! Один Ты знаешь, что нужно для него: прошу Тебя, помоги ему…
Картина одна страшнее другой проносились в её испуганном воображении… В этой чужой стране, где верховодил колдун, и она и Сергей были так беспомощны, так беззащитны!
— Господи! — прошептала она, и слёзы горькими струями потекли по её щекам. — Господи, мне страшно, не оставь его и меня! Господи, помоги нам обоим! Только Ты это можешь! Господи, помилуй!
…Заснула она лишь глубокой ночью, свернувшись калачиком под своим одеялом и всё повторяя свою молитву, как последнюю, единственную надежду…
Утром её разбудил
Глава 15
Придверник
Сергей удивился тому, как быстро вернулся Небензя.
— Я думал, ты завтра утром приедешь! Жалко было уезжать из дома? — сочувственно спросил он друга.
Но тот пожал плечами:
— А что мне там делать? То всё в прошлом… Неинтересно!
— Как же ты так?! — изумился Сергей, — Всё забыл?!.. Ведь родное же! А я вот и рад бы вспомнить свою настоящую жизнь, тех, кто меня, наверное, любит и ждёт… и не могу…
— Не грусти! — Небензя бодро похлопал его по плечу. — У нас с тобой самое интересное — здесь! Если хочешь знать, мне дома было ужасно не по себе: там всё такое… прошлое, чужое… не моё уже. Так что я и не знал, куда себя деть. Я считаю, чтобы что-то сделать, человек должен уметь от чего-то отказаться. Я, например, отказываюсь от прежней жизни. К чему мне оглядываться назад?! Всё моё — впереди! Так я большего достигну.
— Нет, — горячо возразил Сергей, — ты не прав! Хорошее из нашей прошедшей жизни нам просто необходимо! Если бы ты побыл, как я, без памяти, ты бы понял! Ну ты только подумай, ведь ты ездил к родной бабушке! Она тебя любит! Ты не один на свете: у тебя есть на земле родная душа! Как же ты не понимаешь?! Это надо знаешь как ценить, этого ничем, ну ничем не заменишь! Ты не представляешь, как мне сейчас одиноко, без прошлого! Ведь родные, друзья — это всё равно что наша стена, опора! Я бы, например, не хотел забыть о тебе!
Небензя молча, в замешательстве посмотрел на друга, и в его голубых простодушных глазах появилась какая-то недоумённая, тревожная мысль. Он словно пытался вспомнить что-то, что не давалось ему…
Но тут в их каморку вошёл Маландрин. Мальчики вскочили и вытянулись в струнку.
— Небензя, — торжественно объявил звездочёт. — За то, что ты так блестяще выполнил моё поручение, я повышаю тебя: отныне ты ученик-подмастерье. И я начинаю тебя обучать великому знанию звездогадания. Идём в смотровую башню.
Небензя победоносно взглянул на друга и выбежал вслед за Маландрином.
А Сергей присел на свою постель и окинул тоскливым взглядом каменную, сумрачную каморку… Ему было почему-то не по себе. Непонятная тревога беспокоила душу, не давая покоя. Он не заметил, отчего и когда она началась, но, оставшись один, увидел себя целиком в её власти. Казалось, кто-то звал его, кто-то хотел, чтобы он что-то сделал, кто-то его предостерегал от неминучей беды… Но что надо было сделать?! Что вспомнить?! Память его была темна. Сергей невольно прижал ладонь к середине груди, туда, где, казалось, угнездилась тревога, и вдруг подумал, что чего-то там не хватает. Раньше здесь, на груди, на короткой бечёвке висело что-то… очень ему дорогое… бесценное для него… Но что?! Он не помнил! Он по-прежнему ничего не помнил, кроме того, как очнулся здесь, на траве у башни Углынь!