Потерявшийся во времени

Нилин Аристарх

— Что за вопрос, конечно, кстати, как дома, все в порядке?

— Да спасибо, все хорошо.

— Когда ждете прибавление семейства?

— Можно сказать, со дня на день.

— Понятно, ну что же передавай пожелания, чтобы все прошло хорошо.

— Обязательно.

— Да, так о чем ты хотел меня спросить?

— Я, возможно, влезаю не в свои дела, но мне стало известно, что дела по Афганистану продолжаются в том же направлении в каком и были раньше. Это означает, что есть вероятность, что мы можем ввести туда войска?

— Ах, вот что тебя так взволновало. Я тебя понимаю, но твои опасения, напрасны. То, что мы

помогаем, это вполне объяснимо. Не можем же мы взять, и ни с того ни с сего, прекратить помощь Афганскому правительству. Пойми, свято место пусто не бывает. Стоит нам только уйти из района, как американцы перехватят инициативу и пойдут по нашим стопам. А раз так, значит, вблизи наших границ снова будут маячить американские флаги. Вот почему мы должны создавать видимость нашего присутствия в этом регионе, а что касается ввода войск, то вряд ли мы пойдем на такую авантюру, зная печальные последствия прошлого, но и уходить оттуда совсем мы не намерены. Ты согласен со мной?

— Мне трудно судить, я не в курсе реальных процессов, которые сейчас там происходят.

— Вот видишь, процессов ты не знаешь, и тем не менее, волнуешься. Это хорошо.

— Чего уж тут хорошего?

— Как чего, значит, болеешь за дело, которое тебя, в общем-то, и не должно вроде как волновать.

— Да нет, просто… — я осекся и замолчал, потому что мне было что сказать, но я понимал, что если начну говорить, то выскажу все что думаю.

Зацепин посмотрел на меня и сказал:

— Знаешь, мне кажется, тебя пора направить на другой участок работы. Ты хорошо зарекомендовал себя в отделе, приобрел опыт, о тебе очень хорошо отзывается Гладышев.

— Петр Петрович?

— Да, представь себе, Петр Петрович. Сказал, что ты, не по годам соображаешь, и хватка у тебя есть, так что готовься, после нового года пойдешь ко мне в аппарат центральной региональной зоны работать. Что скажешь?

— Я не знаю, — смущенно ответил я, — мне ведь и тридцати еще нет, какой из меня начальник, меня и слушать-то, пожалуй, не будут. А уж про себя и вовсе мальчишкой называть будут.

— Знаешь что, мальчишкой называют тех, кто по блату в начальство выбился, а мозгов не имеет, а когда молод, да еще и с мозгами, то будут не только уважать, но и работать. Ладно, ближе к Новому году поговорим, а сейчас прощай, а то у меня через час очередное совещание. Да, и не забудь супруге от меня привет передать.

— Спасибо, передам.

Мы распрощались и весь в сомнениях по поводу возможного назначения на руководящую должность, я вышел из кабинета Зацепина.

Я вернулся к себе и увидел на столе записку:

— Алексей Михайлович! Звонили из дома, просили передач, что Ирину на скорой отвезли в роддом. Просили перезвонить.

Я схватил трубку телефона и судорожно стал набирать номер. Телефонные гудки означали, что мать уехала вместе с Ирой, и дома никого нет. Я разволновался, так как понимал, что скоро стану отцом. Мысли о работе отошли на второй план, и в голове звучали совсем иные вопросы — Как там Ирина, все ли хорошо, благополучно ли они доехали до роддома и вообще, куда её отвезли?

Предупредив, что жену отвезли в роддом, поэтому меня, возможно, не будет до конца дня, я оделся и вышел на улицу. Мороз усилился до минус пятнадцати. Слегка поежившись от непривычно холодного воздуха, я спустился в подземный переход и свернул в сторону метро. Через час, я уже

был дома. На столе как всегда лежала записка.

— Отец, повезла Ирину в 27 роддом на Коптевском бульваре, если не примут, то повезут на Вятскую. Если Алеша придет, скажи, чтобы ждал дома и никуда не ездил. Таня.

Я положил записку на стол и, взяв телефонный справочник, нашел номер приемного отделения роддома.

— Алло, это приемная роддома? Не могли бы вы мне подсказать, Кутилина Ирина Анатольевна к вам поступала сегодня в первой половине дня?

— Что, поступила, находится в родильном отделении, спасибо.

Я положил трубку и отправился в роддом.

Мы просидели с матерью в роддоме до вечера. Ближе к пяти, дежурная вынесла список рожениц, и вывесила его в коридоре на доске объявлений. Среди двенадцати фамилий, я увидел фамилию жены. Напротив её фамилии было написано 15–45, девочка, 3400 г, 51 см. Радостный и счастливый, я подошел к матери и сказал, что у меня дочка. Мать обняла меня и пошла в регистратуру, узнать, когда можно будет принести передачу. Возвратившись, она сказала, что завтра утром можно принести что-нибудь из еды, а заодно послать записку. Мы собрались идти домой, и в этот момент в приемную вошла Ирина мама Мария Федоровна. Видя мой сияющий вид, она поняла, что Ирина родила, а узнав подробности, стала обсуждать с матерью проблемы, которые необходимо решить в ближайшее время.

— Кстати, Алеша, — обратилась ко мне теща, — ты не забудь, что надо побеспокоиться насчет коляски. У тебя времени не так много, от силы две недели.

— Я понял, не волнуйтесь, купим.

И они снова уединились. Я стоял, размышляя о том, что стал отцом, и как говорится, изменил свой статус. Было приятно сознавать, что ты причастен к тому, что возникла новая жизнь, родился человек, самый родной и дорогой для тебя. Вместе с его рождением в твою жизнь входят новые проблемы, ответственность, радости и огорчения. Мои размышления прервал голос матери.

— Алеша, мы собираемся домой. Мария Федоровна едет с нами. У тебя какие планы?

— Я, пожалуй, поеду с вами.

— Очень хорошо.

По дороге домой, я купил торт, бутылку шампанского и когда мы приехали домой, отец уже ждал нас.

— Ну вот, а я тоже торт купил. Ну, с кем порадуете?

— С внучкой отец, с внучкой.

Мы расцеловались.

— Да, забыл сказать, — сказал отец, — Анатолий звонил, сказал, что выезжает, так что скоро будет.

Мы засиделись допоздна, оживленно беседуя. В основном все вертелось вокруг Ирины, родившейся дочери, пеленках и прочем, что вероятно во всех семьях одинаково, когда на свет появляется ребенок. Теща взяла отгул, и решила заночевать у нас, чтобы утром поехать с матерью в роддом, который находился недалеко от нас. Анатолий Сергеевич стал собираться домой и я вызвался проводить его до остановки.

Мы вышли из подъезда, был двенадцатый час ночи. На улице было морозно, но не так как днем. Мы молча дошли до трамвайной остановки.

— Алексей, может ты домой пойдешь, чего тебе мерзнуть?

— Да ничего, я итак целыми днями в кабинете сижу, хоть немного подышу воздухом.

— Как работается?

— Да как сказать, вроде ничего.

— Не тужишь, что ушел?

— Некогда тужить, работы полно, а после Нового года еще прибавиться.

— С чего так?

— Да вроде на повышение ухожу.