Потерявшийся
Шрифт:
Ну, чего обитателям приморских гор нужно, я догадываюсь: раз такой народ, как земляне, появились в здешних местах, да ещё и обладающий возможностью одаривать соседей богатейшими дарами, значит, нужно с ним торговать. И чем быстрее начать торговлю, тем больше заработаешь, пока приобретённые у «людей света» диковинки не стали копеечным ширпотребом. Пусть у меня сейчас нет с собой образцов земных товаров, но я могу хотя бы рассказать, как добраться до Базы и поведать, какие такие чудеса у нас можно приобрести. Ждать, что купчины вот прямо сейчас бросят на местных складах нераспроданное и купленное уже тут, а сами ломанутся к Базе, глупо. Но, может, по весне, когда шторма утихнут, какой-нибудь
Оне тоже порывалась отправиться в импровизированный караван-сарай, но скисла, вспомнив, как приезжие, одевающиеся куда «добротнее» местных жителей, смотрят на здешних женщин. Так что часть ночи накануне моего визита к купцам мы разговаривали о том, что, кажется, вулкан наконец-то угомонился, и скоро можно будет «прогуляться» к тем самым зарослям деревьев, из которых получается наилучший древесный уголь. А заодно и побывать в той деревеньке, где у нас с ней всё и началось.
Да, то, что вулкан по ночам уже не брызжет лавой, а земная дрожь перестала чувствоваться, мы оба заметили. Видимо, местный Гефест растратил запасы накопленной лавы, выковал всё, что ему нужно было, и теперь впадает в спячку. На сотни, а то и тысячи лет, я надеюсь, поскольку этой уникальной сельскохозяйственной цивилизации, расположенной в самом центре жаркого, «степного» континента надо восстанавливаться после жесточайшего потрясения. Ну, и развиваться, чтобы не стать жертвой агрессивных кочевников.
Некоторые перспективы у неё есть. По меньшей мере, до тех пор, пока более технически развитые ласы, ракуим или государства с северного континента не начнут колониальных захватов. А это процесс небыстрый, растянется на сотни лет. Да и первыми жертвами колонизации и работорговли, сто процентов, станут совсем уж примитивные пираты. Ну, и степняки, которые некоторое время невольно послужат «щитом» для гелонов.
Конечно, гелонам однозначно уже не выйти в лидеры технического прогресса на этой планете. Просто ресурсов не хватит. И не только природных, как я понял из рассуждений Андрея Коренькова, но и людских. Это ведь, по сути, город-государство (или даже прото-государство) с неплохо развитой сельскохозяйственной округой. Прокормить хотя бы полмиллиона ртов без мощной ирригации прилегающих к реке территорий, применения минеральных удобрений и селекции используемых сельскохозяйственных культур данная местность просто не в состоянии. А самое главное — воды здесь очень мало. Сунулся чуть дальше в саванну, и экономь каждую каплю воды, потому что дожди с океана доходят плохо.
Экономика технологической цивилизации напрямую завязана на энергоносители. До начала использования каменного угля в истории Земли единственным массовым энергоносителем были… дрова. Самые обыкновенные деревянные поленья, которые пережигали на древесный уголь, чтобы выплавить металлы. И для перевозки товаров дерево нужно было: корабли строить. Ну, и отапливать жильё требовалось.
С отоплением тут, конечно, проблем нет. От слова «совсем». А вот металлы плавить, чтобы ту же эффективность сельского хозяйства повысить, большая проблема. Потому что энергоносителя, обыкновенных дров, минимум. И глобально увеличить запасы этого энергоносителя в данных природно-климатических условиях невозможно. Может быть, после того, как вулкан выбросил в воздух гигантское количество плодородного пепла, а тёплый воздух, поднимающийся из его жерла, бесконечно поливает конденсирующейся влагой окрестности огнедышащих гор, растительность в горах и «выдурит», но использовать выросшую древесину можно будет лишь через пару десятилетий. А к тому времени климат нормализуется, и вскоре снова настанет
Отвлёкся я что-то на размышлизмы о перспективах развития родной цивилизации женщины, с которой я сейчас сплю…
Утром, оседлав «трофейного» конька, двинулся я к выезду из города. Оседлал не потому, что рана пешком ходить не даёт. Тьфу-тьфу-тьфу, зажила она, и я теперь не только без костыля бегаю, но и на какую-нибудь палку мне опираться не приходится. Положение обязывает не пешим к пригласившим меня явиться, а верхом на скакуне, чтобы продемонстрировать тем, что не с каким-то нищебродом те дело имеют.
Ещё въезжая на территорию импровизированного постоялого двора и козыряя городским стражам-копейщикам (а чего нет-то? Они служивые, и я служивый), обратил внимание на то, что один из караванов явно собирается в путь. Его хозяин (кажется, именно тот, перед которым пресмыкался бывший жених Оне), тем не менее, на общую «пресс-конференцию», совмещённую с застольем, явился.
Языком я, конечно, владею ещё далеко не свободно, но к рисункам и жестам приходилось прибегать довольно редко. Не уверен, что купцы полностью поняли меня, и более чем уверен, что я их понял кое-как. Но поговорили.
На напитки не налегал, помня жестокий бодун после переговоров с «отцами города», а покушал нормально. И лишь минут на десять раньше уже собравшегося каравана проехал мимо всё так же стоящей у ворот городской стражи. Просто, спустившись с «ишака», чтобы окропить травку, видел, как караван выходит с «постоялого двора». А через пару минут столкнулся с несостоявшимся муженьком «моей» Оне. Он, держа в руке небольшой пучок лёгких тростниковых стрел, кажется, обучал группу городских мальчишек стрелять из лёгких, я бы даже сказал, игрушечных луков в «мишень», приставленную к большому камню.
Надо же! Оказывается, в этом неприятном типе и что-то положительное имеется! Вон, будущих защитников города учит. Я даже улыбнулся ему и приветственно махнул рукой.
А когда проехал вперёд метров на десять, почувствовал сильный толчок в районе правой лопатки, сменившийся острой болью. Чёрт, из спины торчит тростинка стрелы. Через секунду — ещё один толчок.
Вот же сука! Наверняка ведь этот говнюк натравил пацанов, чтобы они использовали соперника в качестве живой мишени. Стрелы лёгкие, вряд ли проникают в тело глубже, чем щепка средних размеров, если и что-то можно мальчишкам предъявить, то только хулиганство.
Пригнулся, чтобы мешать целиться, обернул голову. Ах, ты ж, бл*дь! Не сопляки, а сам он, забрав у кого-то из мелких лук, в меня палит! Да ещё и лыбится, сволочь. Ну, п*здец тебе, козлина! Поймаю — отмудохаю так, что кровью ссать будешь!
Развернуть местную лошадку — дело не быстрое, но справился. Да только я доскакать до говнюка не смог: в башке что-то засвистело, перед глазами поплыли разноцветные круги, и я мешком рухнул на землю. И уже теряя сознание, почувствовал, что не я пинаю урода, а он меня.
Не знаю, чем были смазаны наконечники довольно таки безобидных тростниковых стрел, летящих всего-то метров на пятьдесят и годных исключительно для детских игрушек. Но половины минуты с того мгновения, как эта дрянь попала мне в кровь, хватило, чтобы я «выключился». И «включился» лишь на вторые сутки, под вечер. Со связанными руками и ногами, лёжа под каким-то куском рогожки, изображающим из себя драную палатку. Сушняк такой, что не надо баловаться, поэтому, осознав своё положение, попросил у хрена, сидящего на корточках снаружи и повернувшего на моё шевеление башку: