Поток

Петтерсен Сири

– Просто скажи, что надо делать.

Скерри некоторое время внимательно рассматривала свалившуюся ей на голову полукровку, а потом резко встала.

– Я скажу, что ты явилась. И больше ничего. Посмотрим, что можно сделать. Самое важное – это язык. Ты не должна приволочь их бормотание в наш дом. Уни будет наставлять тебя по дороге.

– Уни?

– Служанка, которая работает в нашем доме. Она грамотная и сможет научить тебя разговаривать нормально. А ещё расскажет, как следует себя вести. – Глаза Скерри скользили по телу

девушки. – С одеждой разберёмся позже.

Язык, манеры, одежда… Всё это не слишком беспокоило Хирку. Если ей и нужен учитель, так тот, кто понимает Поток.

– А как же… – она чуть было не сказала «слеповство», но вовремя остановилась. – Что насчёт Потока? Мне надо поговорить с кем-нибудь, кто знает о клювах.

Хирка коснулась рукой горла, чтобы проиллюстрировать свой вопрос.

Скерри смотрела на собеседницу пустым взглядом.

Нужно найти другой подход. Такой, чтобы новая знакомая захотела помочь ей. Захотела ответить. Иными словами, надо давить на гордость.

– У вас что, действительно нет никого, кто понимает действие Потока?

Глаза Скерри сузились до белых полосок.

– Конечно, есть! Лучшие! У нас есть потокоплёты и всевидящие, но о них тебе беспокоиться не следует. Здесь и сейчас они для нас неважны.

Всевидящие? У слепых есть всевидящие?

Конечно. Откуда бы ещё он взял идею?

Хирка усмехнулась. Наиэль покинул собственный мир, но захватил с собой то, что знал.

Скерри развернулась, чтобы уйти.

– Это твоя палатка, – сказала она на прощание. – Оставайся здесь. Уни придёт за тобой, когда я отправлю ворона. Потом ты встретишься с остальными.

Женщина отодвинула в сторону шкуру, впустив внутрь свет, и снова взглянула на Хирку.

– И ещё одно. Если ты ещё раз попытаешься поклониться перед вассалом дома, я сломаю тебе колени.

Скерри выскочила на улицу так, что только косички мелькнули.

Хирка закрыла глаза.

Не спрашивай о лошадях. Не критикуй местоположение лагеря. Не преклоняй колени.

Судья

Хирке недоставало понимания и знаний, но постепенно она начала понимать, что слишком много информации – хуже, чем никакой.

На умонийском имя Уни означало «язык во рту». Женщина, которая должна была стать учителем Хирки, носила такое прозвище, и та скоро сообразила почему. Служанка всё время говорила без умолку. В отличие от Скерри, она не испытывала никаких мук от того, что говорит по-имландски, так как была слишком молода и не принимала участия в войне, а потому проявляла неуёмное любопытство и, похоже, почти не имела предрассудков.

Уни начала изучать имландский два года назад, потому что так

пожелала Скерри. «Пожелала» – так служанка и выразилась. Хирка подозревала, что более точно было бы «приказала». Только сейчас её учительница поняла, для чего это понадобилось. Тайну о том, что уже не все каменные врата мертвы, тщательно оберегали.

Уни искренне интересовало всё, что Хирка решилась рассказать ей о жизни в других мирах, а потому постоянно отвлекалась от преподавания рыжей полукровке основ подобающего поведения и, конечно, представления, какое место та занимает в иерархии. Казалось, последнее было важнее всего.

Из всех слепых, что встречались Хирке, Уни почти не пугала её. Может быть, из-за ямочек на щеках. Или из-за мыслей о тепле, которые навевали её русые волосы. Или из-за плаща, свободного и просторного и совершенно не предназначенного для выставления тела на всеобщее обозрение. И ещё, конечно, из-за того, что служанка всё время говорила. Это помогало, потому что с Хиркой больше никто не общался.

Она наверняка провела в палатке с Уни много часов, так как формально не была представлена никому другому. Скорее всего, так пожелала Скерри.

Наставница откинула шкуру и держала её, чтобы Хирка могла наблюдать за улицей во время их разговора. В пределах видимости собрались четверо спутников, не хватало только Скерри. Уни указала на Грида, который стоял чуть поодаль в узком жилете, отороченном мехом, и вытряхивал снег из полого шеста. Сильные жилистые руки были обнажены.

– Гриду ещё не исполнилось и трёх сотен лет, но он выиграл много… как это называется? Турниров. Он тренируется со Скерри, они дружат. Только они принадлежат к Дрейри. Это означает, что в них…

– Течёт кровь первых… – Хирка слишком хорошо это запомнила.

– Да, правильно. Дрейри происходят от старых кровных линий. Только у них есть именные дома. Мы же, остальные – обычный народ. Умпири. Мы работаем на древние семьи. Хунгль и Тила, что стоят вон там, служат дому Модрасме.

Хирка посмотрела на Хунгля с козлиной бородкой и светловолосую Тилу. Её не было у каменного круга, она дожидалась дочь Грааля в лагере вместе с Уни.

– Не очень-то они похожи на слуг, скорее на воинов, – сказала девушка.

Наставница прикрыла улыбку ладонью.

– Мы говорим «слуги». У домов нет воинов. Нет стражей. Они не стремятся произвести впечатление. Вместо этого у них есть слуги. Потому что…

– Потому что им не нужна помощь для защиты…

Уни закивала головой.

– Хунгль немного говорит по-имландски, но не слишком хорошо, а вот… – она посмотрела на Хирку и нервно прикусила губу, – тебе придётся хорошо освоить умонийский, прежде чем предстать в верховном доме.

Путешественница сделала вид, что не слышит. От мысли, что её будут кому-то показывать, её бросило в пот даже на морозе. Уже сейчас совершенно очевидно, что она не сможет оправдать ожиданий на свой счёт.