Потоковые сказки
Шрифт:
Я заснула.
Глава 3. Река моего Рода
Ты входишь в Неё и выходишь,
А Она продолжает течь…
Ты то плывёшь по Ней,
То ты тонешь,
А Она продолжает течь…
Ты или пьёшь Её
Или усыхаешь,
А Она продолжает течь…
Ты плещешься в Ней,
И плачешь,
А
И не видишь ты ни начала,
Ни конца, ни глубины Её,
Потому что Жизнь твоя
Без конечна,
Как Река,
Продолжает течь…
Я проснулась, словно я и не спала, но всё же я спала – до момента, когда я проснулась. В первые секунды моего пробуждения в голове вихрем пронёсся страх, что всё это был сон. Но когда ты «проснулся», сонные иллюзии теряют всю власть. Так случилось и со мной: страх полностью исчез, лишь мой нос соприкоснулся с ароматом свежеиспеченного хлеба – сладким, с еле уловимыми нотками корицы и сухофруктов – ими пропитался весь воздух в моей комнате.
В своей обычной жизни я не пеку такой хлеб… значит, я всё ещё находилась там, в том пространстве, где смешалась и моя сказка, и моя явь – в месте моей Родовой Силы. Это пространство многим покажется прекрасной фантазией, и, может быть, какая-то часть моего ума всё ещё думала так. Но после пробуждения я не могла отрицать то, что отныне видели мои невидимые глаза и то, что ощущало всё моё естество.
В садовой беседке на столе стояли горячий кофейник и чашка из голубого фарфора – такого, каким, по моим представлениям, и должен быть фарфор: лёгкий и изящный. Казалось, всё вокруг ждало только меня и стол был накрыт для меня.
Золотистые булочки с маслом лежали на красивом блюде с лебедями. Точно такое же блюдо всегда, как трофей, смотрело на меня из буфета моей бабушки, и, соответственно, оно очень редко использовалось. Теперь же это блюдо радовало меня за завтраком – вот так, просто так.
Да, именно такой должен быть завтрак в родном доме – тёплый и тихий, чтобы было время и вкусно поесть, и вкусно подумать, и поразмышлять или помечтать и просто насладиться утренней прохладой и вот этим самым моментом.
Глоток жгучего, как самый тёмный шоколад, кофе вернул меня к моим мыслям, я вспомнила о Хранительнице – её со мной не было. Будто чувствуя, что со мной происходит, и, угадывая мои желания, она давала мне время побыть одной, чтобы я собрала в единый пазл все увиденные мною картинки.
Теперь я чётко знала, что стоит за Родовой Силой, и какая это Сила… Её столько скопилось, что, открыв нараспашку дверь, она ворвётся в меня ураганом и повалит дряхлые трухлявые пни и больные деревья; как вышедшая из берегов шумная горная река, она смоет всю налётную грязь и оголит старые искорёженные корни; и, как весеннее солнце, она согреет плодородную землю и взрастит новые здоровые плоды, которые насытят мой ничем неутолимый голод.
Я видела эти разворачивавшиеся для меня возможности, которые мой ум всё еще принимал за сказку. Но я то уже знала, что все сказки так или иначе воплощаются в материи, да и сама материя тоже когда-то становится сказкой. Но только от меня зависело, будет ли это сказка с грустным концом или со счастливым продолжением.
Я понимала, что поток Родовой Силы запустит трансформации по всем фронтам, где всё ещё ведутся мои битвы, и не всегда лекарством будет сладкая микстура, и не всегда спасеньем будет таблетка от головы. Всё, розовые очки спали: сорняки доросли мне до плеч, а булыжники сгрудились у моих ног в кучи. Я оказалась
Я знала, что если бы всё это было мне не под силу, я бы, может, здесь сейчас и не стояла. Кроме меня никто не расчистит мою землю от того, что я когда-то туда накидала – гнилых семян и камней; кроме меня никто не посадит туда молодые саженцы – будущие воплощения моих истинных желаний; кроме меня никто не пойдёт по следам, которые сплели для меня Боги, – но если я туда пойду, то исцелится всё, что было до меня, и я это знала.
Нелегко мне далось прикосновение к опыту моих предков, хотя я приоткрыла лишь малую его часть. Было ощущение, что за одну ночь от всех моих новых осознаний я как-то постарела, то есть не состарилась, а выросла, стала старше, но из зеркала на меня смотрело всё то же молодое лицо 35 лет. Всё так, лицо было молодым, а внутри я ощущала, что я уже не та – нет, не старуха, это было ощущение, когда ты впервые пробуешь на вкус настоящую мудрость. Я почувствовала, что я женщина – женщина в самом своём расцвете. Только я решала, останусь ли я тем привычным для меня то пересыхающим, то вновь полным весёлым ручейком или я вольюсь в Реку своего Рода и понесусь по простору к большому Морю, а потом растворюсь в необъятном Океане…
Я вспомнила своих баб по Роду матери и по Роду отца и тех, кого я ещё знала при жизни: свою маму, всех моих тёток, всех невесток, что по праву жены также перешли в мой Род. Я смотрела на их жизненные потоки: чьи-то ручьи совсем пересохли, затерявшись в чаще лесной, стали звериными тропами; кто-то всё же тёк рекой, но медленной и вялой, с застойными водами, вот-вот в болото превратится; а кто-то был речкой шустрой, но мелководной, и из-за страха большой воды, эти речушки так плутали, извивались и раздваивались, что лодки на них терялись, так ни к чему и не приплыв; были, конечно, и грозные реки, стремглав несущиеся, смывая всё на своём пути, но их укрощали дамбами и плотинами, а особо напористым и вовсе поворачивали русла вспять. Были разные реки, ручейки и речушки, и все они так или иначе то вливались, то вытекали из одной большой реки – Реки моего Рода. Она плыла, как живая, в сердце своём неся процветание и изобилие своим берегам, и мечтала однажды слиться с солеными водами, которым нет ни конца и нет края… Меня манила эта Река. Сев рядом с Хранительницей, я уже всё для себя решила:
– Я хочу войти в свой Поток.
Глава 4. Вхожу в свой Поток
Не умея летать, я летала –
В облаках.
Не умея смотреть, я смотрела –
В розовые очки.
Не умея петь, я пела –
Чужую песню.
Не умея строить, я строила –
Воздушные замки.
Не умея писать, я писала –
Роман не о себе.
Не умея жить, я жила –
Как будто выживая.
Вдруг на поляне вихрем закружились снежинки и стало всё белым. Передо мной текла Великая Могучая Река. Лёд её совсем не сковал, потому что под её дном, как по золотым корням, неслись потоки раскалённой магмы, наверное, поэтому мне казалось, что это и не Река текла, а жидкий мёд из Священного Улья. Широты моего человеческого сердца не хватало, чтобы вообразить, насколько Река моего Рода была глубока. Но я не боялась, я чувствовала, что мне будет комфортно плыть в её течении, будто я вернусь в лоно любящей матери, заботливо вынашивающей своё дитя.