Потолок одного героя
Шрифт:
«И почему после бритья я опять не оказался с бородою?»
Кожа на ногах теперь казалась немного шершавой…
Я встал. Вспомнил вчерашний прыжок. Захотел достать недостающий сапог из-под кровати. Но плюнул. Повинуясь вдохновенью, я намотал побольше ткани, натянул второй сапог. Притопнул.
— А вот это неплохо… Неплохо-неплохо.
Отворот само-собою не был украшен кружевами… Даже каблука для верховой езды и того заметно не было.
— Та-та… та.
Выпрямившись, встав в третью позицию, я с пустотою
«Ясно…»
Стук в дверь.
Я дёрнулся.
Сам не понял почему.
Руки заходили… Я обнаружил, что оправлять, в общем, нечего. Замер. Позволил мысли дойти до конца.
В дверь постучали.
Я сел. Осмотрел свой закуток и прислушался: из-за полотна доносилось шевеленье. Взгляд мой упёрся в штору…
— Одну минуту. Мне… мне нужно одеться.
— Ну… Вы е*ть-то будете? — был обрывистый ответ.
Улёгшись, я прикрылся одеялом. Рондель старым диском скользнул по ладони.
— Проходите!
Это была служанка. Всё та же… Я узнал большие зелёные глаза. И длинную юбку. Красные руки.
— Вы же разбудить просили!
' Просил?.. — Я моргнул: — Что ж, очень может быть. Да… кажется, я просил'.
— Да! Вы про дверь-то не забыли?
— Д-дверь?.. Какую?
— Да «окно» которая. Где всё большое поднимаем.
— Да… Что-то такое припоминаю.
Оглядевшись, поднос девчушка водрузила мне на живот. Развернула, чтобы было удобнее.
Посмотрела на грязный носок сапога. (Он торчал из-под края одеяла). Улыбнулась. Что-то для себя отметив, служанка стала подбирать тряпьё.
— Так вы «большой человек»? Господин?
— Н-нет… Я попрошу вас уйти.
Виной тому потрясение дня, или что-то ещё, но меня мутило. Медальон дрожал.
Ряд глухих шагов… Словно лошадь била копытом.
«Вы не волнуйтесь, я никому ничего не расскажу.(Пара шагов). Лица ведь абы кто не скрывает». — ' Я к «лицам» отношенья не имею!'
Пот заливал глаза. Он катился градом.
Разговор был мне в тягость.
Ничего особенного не происходило, сердце уже заходилось. Оно стучало в висках.
«Я… я мог умереть?.. То есть… В самом деле? Мог?..»
Как будто сноп искр пробежался по спине. Иглы вошли под кожу… Тело словно раздулось. Оно осталось тем же, но я просто почувствовал, что оно стало больше. «Не расскажу», — билось в сознанье.
Я лежал неподвижно… но комната, словно дёрнулась в сторону. Я «летел» сквозь стену и наверх.
Я попробовал выдохнуть. Но получилось лишь до половины.
Дёрнувшись, колено расплескало то, то было в тарелке. Охнув, девушка стала вытирать… Светлые волосы. Щека её оказалась у самого моего лица.
Мне
Идти куда-нибудь.
По лестнице спуститься!
Выпрыгнуть через окно во двор.
ЛИШЬ БЫ НЕ ЛЕЖАТЬ ЗДЕСЬ!
«Знаете… тут слухи ходят. Мол Тран…» — «ЭТО НЕ Я!» — «Ну так я и не про то, — служанка откинула прядь. — Странный вы какой-то… Если что-то понадобиться…» — «Можете идти!»
Мысли метались: «Ме могу…».
Собрав тряпьё в охапку, девчушка двинулась к двери. Остановилась. Она оглянулась.
— Обед будет готов в полдень.
— Да.
— А ужин…
— Я вас понял!..
Тишина.
Большие, очень зелёные глаза моргнули. Служанка развернулась к двери.
— Постойте! — вновь позабыв, я едва не расплескал. — Постойте… Вы случаем не знаете трактира, которым управлял бы дух… Или просто обитал там. Это трактир близ Залива. Он расположен внутри холма и называется «надежда».
— Я о таком не слышала.
— … Спасибо.
Оковка каблуков застучала. Я поднял взгляд. Локоны, словно… тополиный пух. В какой-то момент я словно снова оказался на ветке.
Служанка прикрыла за собою.
Медленный глубокий вдох.
Ещё один… с трудом. Грудину почему-то распирало. Дрожа, расплёскивая суп, я поднос переставил на пол. Откинул одеяло. Встал… Сел… СНОВА ВСТАЛ. Ухватился за цепочку и что было сил натянул её.
Я потянул, протянуть через верх — она зацепилась за подбородок. Оставила, должно быть, красную полоску. Я сел. Опять. Посмотрел на одеяло. На поднос с красивым птичьим узором: золотой благородный лебедь уже расправил крылья, подал грудку вперёд и готов был влететь.
Сапог в серых наплывах оказался всего в паре пальцев.
Там же лежал мой дорожный мешок. Брюки были повешены на обитом красной кожей стуле. Письмо.
Привстав, я… моргнул. Распрямился… И сделал несколько шагов. Взял бумагу. И ноги скрестил уже на полу.
Очень скверный, со многими пятнами подчерк духа почти невозможно было разобрать… У меня когда-то не получилось.
Я поднялся. Надетый кое-как сапог тут же прошёлся по пальцам. Кажется, намятый ноготь начал отделяться. Я поморщился. Припадая на обе ноги добрался-таки до двери и ухватился за ручку… За холодный, очень холодный металл.
Меня по-прежнему ещё била дрожь.
И в горле стоял пренеприятный привкус.
Я прислушался. Медленно выдохнул и отворил: истоптанный ковёр. Дощатый пол по краям коридора. Столик у стены. Драный веник.
Длинный, очень длинный тёмный коридор.
Здесь было тихо.
XII (+ рис.)
Пух летел.
Играя на солнце отдельные, редкие хлопья напоминали перья небесных птиц. С ними играли дети.
Воздух разогрелся.