Потолок одного героя
Шрифт:
Я нащупал медальон.
— И чего же мне стоит бояться?
— Ну, хотя бы вепря, — просто ответил мужчине. — Чего не рассказывают, про эти места.
Век с различимым хрустом переломил полено. Бросил дерево в огонь.
Подбородок мой запрыгал:
— Я прошу прощенья…
— А Гратц — славный малый… Знаешь, оказалось, что он на именинах дядьки моего гулял… Как тесен мир. Уже и помер человек, а только теперь вести от него доходят… Чудно. — Под простым солдатским колетом захрустел валежник. — А с
— Как хищник, — повторил я.
И покосился в сторону костров. Ином хотел вновь прилечь, но какие-то звуки привлекли его вниманье.
Я, признаюсь, ничего «такого» не расслышал, но мужчина встал. Нахмурился.
Сделал несколько шагов и обернулся:
— Да… И ты запомни, что я сказал. Не надо.
Крики, теперь и я мог их слышать: кто-то голосил на противоположном конце стоянки. Караванщик ещё раз махнул рукой, отобрался у веток куртку и пошёл. Я остался один. Доносился плач лягушек и треск насекомых. Кричали женщины, и моя кобыла пофыркивала, помахивая хвостом.
Я потрепал её по шее. Лохматой и рыжей.
Прижался лбом и, немного подумав, пошёл вслед за мужчиной. В обход, по широкому кругу. Встречаться лишний раз с полудухом у меня желания не было.
Спустя почти десять минут, на крик собралось уже изрядно народу. Что я увидел? Сидя на краю телеги, знакомая старушка отбивалась от желающих помочь. Отталкивала руки. Одета она была неплохо, но, по всему, очень долго плакала.
— Нет… не пойду! Не могу я!… Не могу я больше.
— Но вы же…
— Не могу! Идите сами! Ехайте куда хотите, а я…А я жила в этой земле и здесь я и умру!
— Бабушка, но ты никогда здесь не жила! — влез кучерявый ребятёнок. — Бабушка!
— Я Не Могу!
— МА-МА! — возвысив голос, разом перекричал толпу Ином. — Да слезай!.. Подумай ты, что скажут люди.
— А мне всё равно, всё равно, что подумают эти «люди»… Я с ними не жила… Я жизнь прожила! Я знаю!
— Вам не выжить одной, — донёсся голос Эль. — Остаться можете, но это дорога в один конец.
Старушка замерла, она чуть подумала:
— … А мне всё равно!.. Всё равно! Будете возвращаться и похороните мои косточки, если что-то останется!.. Если звери не растащут! Мне всё равно!… Вы молодые, вы знаете, а я старуха, вот и оставьте!
Она всё отталкивала руки, но при этом продолжала сидеть на самом краю, свесив ноги. Подпирая спиною чей-то товар. Отчего-то её обтрёпанная шаль, необыкновенно сильно ударила мне по нервам.
Между наёмниками шептались. Я не слишком хорошо разбирался в девичьих душах, но по одному лицу Эль можно было сказать: она сейчас применит силу.
Медленный выдох:
— Бабуля!… Что вы такое говорите? Вы хотите
— Какого совета?!
— Бесценного! Бесценного совета. Вы жизнь прожили и хотите, чтобы это всё в песок ушло? Пусть как хотят устраиваются на новом месте?
Заложив руку за спину, я несколько раз по-деловому взмахнул свободной кистью. Кое-кто закивал.
Женщина несколько опешила.
Вздохи и рыдания её попритихли:
— То есть… вы хотите сказать…
— Мама, ну как же мы там будем! Без тебя! — грудным с перекатом голосом поддержал меня Ином. — Я в одиночку разве там справлюсь?
— А ты вообще молчи! Ирод богов небесных!.. Полвека человеку, а он жёны не смог найти!
Старушка высказалась. Она крепко задумалась, поглядывая на ребятёнка.Чуть пожевала и, наконец, сдалась.
Её взяли под руки, и тяжело дышащей, помогли спуститься.
Мне не к месту припомнился полдень.
Она прошла пару шагов. Тут же устала и присела. Раскрасневшаяся, ухватилась за сердце. Её обступили женщины. Мужчины одобрительно кивали.
«Дураки!»
Подражая манере Инома, я сам его похлопал по плечу. Как рыцарь, человек с образованьем, я мог это себе позволить.
— Я прошу прощения, но вы неправы. Вепря больше нет в этих местах. Вы честно пытались помочь, и вклад этот не будет забыт. Но не стоит.
На лице мужчины отразилось недоуменье:
— Одну… Одну минуту. Это кто такое сказал?
— Сэр Залив. Владелец всех этих земель и пожизненный член генеральной королевской курии по личному распоряжению Его Величества Амания Первого.
На нас косились. На уставших, пыльных лицах легко можно было прочесть интерес. Мужчины и женщины. Старики и дети.
Ином положил ладонь на головку бойкого мальчонки:
— Ему верить можно.
* * *
С самого утра где-то кричали. Что-то делалось и не ладилось, хотя прилагалось огромное количество усилий.
Я сидел на краю телеги. И смотрел на женщин и детей. На стариков, которые не понимали, куда они идут. И зачем.
Наконец, караван «поднялся». Я вновь оседлал мою Хорошую, и мы с ней пошли вслед прочих по разбитой, поросшей травою дороге.
Великан опять поднимал деревья: телегам без этого было бы не пройти. Скрип, хриплый выдох носом, а следом хруст веток. Буря прошла, так что Веку было чем заняться.
Где-то через полтора часа, ко мне снова подошёл караванщик. Он взял мою Хорошую за узду.
Повозки, скрипя, ползли мимо. Я огляделся. Это место… ровным счётом ничем не выделялось. Здесь не было видно ни старых деревьев, ни большого камня. Просто обычный лес. Великаны сосны и орешник. Пара вязов.