Потомки джиннов
Шрифт:
— Мать выросла в нищете и всю жизнь мечтала разбогатеть, — заговорила наконец золотокожая. — Может, думала, что не только для себя, просто не хотелось, чтобы ребёнок тоже рос в тех трущобах. Так и говорила мне маленькой… только я ни разу не смогла повторить эту ложь вслух. — Она горько усмехнулась. — А потом деньги кончились, осталась только дочка на продажу…
Свет от входа упал на её лицо, отражаясь зеркальными бликами. Хала одна из немногих поставила собственную палатку. Может, стеснялась своего вида? Золотая дочь жадной матери. Нас обеих продали за золото, каждую
— Я помогу тебе, — кивнула Хала.
Жинь брился в комнатушке рядом с генеральским кабинетом, должно быть, служившей командующему Хамаду для краткого отдыха, когда некогда было идти спать. Треснутое зеркало над потёртым медным тазиком с водой висело низковато, и Жиню приходилось стоять согнувшись. Рубашку он повесил на дверную ручку, и на обнажённой спине перекатывались мышцы, заставляя шевелиться татуировку с компасом. На другом плече виднелся новый рисунок, которого прежде не было: скопление точек, похожее на взметнувшийся песчаный вихрь.
Заметив в зеркале, как я прислонилась к дверному косяку, Жинь выпрямился. Чтобы подойти и дотронуться до его спины, хватило пары шагов.
— Это что-то новое…
— Сделал у сичаньцев в армии. — Мои пальцы танцевали на его горячей коже, перебирая песчинку за песчинкой. — На память об одной девчонке…
Он быстро обернулся, ловя мою руку. От него пахло мятой, а ещё немного пылью и порохом, и меня вдруг охватила отчаянная тоска по родным пескам, а сказать, что хочу, от поцелуя стало ещё труднее.
— Жинь, — начала я, отстраняясь от его губ, — только не спрашивай ничего, ладно? Просто верь мне. Сегодня вечером у меня будет одно дело… перед тем как освобождать Рахима. Со мной пойдут только Сэм с Халой, а объяснять я сейчас не хочу, чтобы не сглазить.
— Мне твоё дело уже сильно не нравится, — проворчал он, утирая ладонью мокрое после бритья лицо.
— Так я и думала… но всё равно надо было кому-то сказать, а Шазад просто не пустит. А пока отправляйтесь без меня, нельзя допустить, чтобы засада сорвалась.
— Чтобы не сорвалась, тебе лучше сразу пойти с нами.
Он перебирал мои короткие волосы, вглядываясь в лицо, и я очень старалась, чтобы оно ничего не выдало.
— Отправляйтесь на перекрёсток, — твёрдо повторила я, — и ждите нас. Если всё пройдёт удачно, мы успеем вовремя и вместе спасём Рахима.
— Обещаешь? — нахмурился он, но я уже научилась узнавать по взгляду, когда Жинь на моей стороне.
— Обещаний от дочери джинна лучше остерегаться. — Я потянулась губами к тёмному пятнышку у него под ухом, куда не достала бритва. — Обычно они плохо кончаются.
Быстро повернувшись, Жинь успел чмокнуть меня в губы, а затем улыбнулся глаза в глаза:
— Тогда пусть это будет не конец, Бандит.
Глава 45
В квартире над лавкой ювелира теснились сундуки, одни забитые вещами до отказа, другие ещё полупустые. Выйдя из стены вслед за Сэмом, я больно ударилась ногой об угол одного из них и едва сдержала поток ругательств.
Мы тихонько пробирались
— Готова? — шепнула Хала.
Я молча кивнула, будучи не совсем уверена, что сумею сказать вслух.
Золотокожая обходилась без пассов руками, как уличные шарлатаны, лишь слегка наморщила лоб, выдавая внутреннее напряжение.
Тётка громко ахнула, просыпаясь. Её разум уже был захвачен Халой. Испуганно огляделась вокруг, затем узнала меня и ахнула снова.
— Захия! — Глаза её выкатились от изумления.
Я с любопытством наблюдала за её лицом, где реальность боролась с иллюзией, воспоминания о смерти сестры — с тем, что видела своими глазами. Моргнула раз-другой, и иллюзия окончательно победила.
— Сафия, мне нужна твоя помощь, — начала я, присаживаясь рядом и протягивая руку. Заставить себя коснуться тётки было выше моих сил. — Очень нужна, Сафия! Ты поможешь мне?
Она сама горячо сжала мои пальцы и поднесла к губам.
— Ты ещё спрашиваешь! — На глазах её выступили слёзы. — Ради тебя я затопила бы пустыню…
Она умолкла, выжидающе глядя на меня, и я тут же вспомнила вторую половину поговорки, которую они так любили повторять с моей матерью. Тайный пароль двух сестёр, обожавших друг друга, с детства не был для меня секретом.
Только как сказать это ей? Демджи не умеют лгать.
Я вспомнила о Шазад, своей сестре по оружию, с которой подружилась едва познакомившись, сразу и навсегда. Мы прошли вместе через кровь и огонь, и я тоже, наверное, возненавидела бы того, кто отнял её у меня… как сама невольно отняла у Сафии любимую сестру.
— Ради своей сестры… — выговорила я, подбирая слова, — я готова спалить море.
Чувствуя себя так, будто погружаюсь вместе с ней в иллюзорный мир, я пошла следом на кухню, всю увешанную пучками трав и горшками снадобий. Сафия расчищала широкий стол, не переставая болтать о каких-то прошлых событиях, большей частью мне неизвестных. Всё, что за долгие восемнадцать лет ей хотелось сказать любимой сестре, оставшейся по ту сторону пустыни, теперь выплёскивалось наружу вместе с воспоминаниями о старых временах и шутками, понятными лишь им обеим.
— Теперь снимай всю одежду, — распорядилась она, и мы с Халой, не сговариваясь, обернулись к Сэму.
Он комически поднял руки, будто сдаваясь.
— Я это… ну… пойду посторожу. — И торопливо отступил в соседнюю стену.
Раздевшись, я улеглась на стол. Тётка выбрала из груды инструментов нож с крошечным лезвием и принялась его чистить. Мне не раз приходилось оказываться в руках целителей после сражений и стычек, но вид этого ножа почему-то вызывал ужас. Заметив, Хала раздражённо закатила глаза и взяла меня за руку, в то время как Сафия стала протирать мне кожу вокруг шрама на руке ватой, смоченной чем-то едким.