Потомки джиннов
Шрифт:
— Даже не спорь! В прошлый раз оставили тебя, и что вышло? — Пленённые джинны, абдалы и всё остальное. Спорить и впрямь было трудно. — Сначала уходят демджи — это приказ твоего командира!.. Жинь, ты где?! — крикнула она сквозь гущу схватки, и он тут же появился рядом. — Бери её, живо!
Повторять не пришлось, его руки уже подхватили меня под колени, а сопротивляться у меня не осталось сил. «Ты вернулся, чтобы меня спасти?» — вспомнила я вечер Ауранзеба и улыбнулась бы, но было слишком больно.
Шазад прикрывала нас, пока Жинь взваливал меня
Мы были почти уже вне досягаемости для стрелков… но только почти. Ещё чуть выше, ещё несколько взмахов крыльев, и рухх мог бы высадить нас с Жинем где-нибудь в безопасном месте, а потом вернуться за остальными, кто выжил. Боль продолжала терзать, и последнего выстрела я не услышала, но ощутила по тому, как дёрнулось вдруг огромное пернатое тело, пронзённое пулей. Гигантская птица испустила пронзительный крик, машущие крылья сбились с ритма. Рука Жиня судорожно сжалась, крепче обхватывая меня.
В памяти пронеслась сцена у дворцового пруда: мы стоим с султаном и смотрим на уток… я натягиваю тетиву… стрела попадает в утку, и та падает, трепыхаясь в воздухе.
Скособочившись и дёргая раненым крылом, Изз с трудом преодолевал встречный ветер, стараясь улететь подальше от лагеря. Отдавать демджи обратно султану было никак нельзя. Внизу мелькали крыши и стены, а затем вдруг утёс круто оборвался, и под нами разверзлась пропасть, на дне которой искрились розовые рассветные волны. Они приближались — теперь мы уже точно падали.
Огромная птица забила крыльями, вновь издавая болезненный крик, и тело её накренилось, сбрасывая нас. Рука Жиня соскользнула, ветер ударил в лицо, и последним, что я увидела, была стремительно надвинувшаяся стена воды.
Глава 48
Тому, кто вырос в пустыне, трудно объяснить, что значит тонуть. У нас море было только из песка, а теперь он ещё и подчинялся мне.
Это море вело себя совсем по-другому — оно нападало и хотело убить.
Вода, казалось, пропитала меня всю насквозь. Набрасывалась и хотела сожрать. Лезла в нос и рот, душила и ослепляла. Мир перед глазами потемнел и съёжился. Короче, похоже было, что для девушки из пустыни я тону вполне успешно.
А потом вдруг я почувствовала, что поднимаюсь из неведомых тёмных глубин, и в лицо вновь пахнуло солёным ветром. Воздух с болью ворвался в лёгкие, в глаза хлынул свет — вспыхнул и погас. Новая вспышка, потом ещё… Боль и свет мучительно чередовались, словно отнимая друг у друга моё тело.
В глазах мелькнули звёзды, а ко рту прижались чьи-то губы. Опять наваждение от Халы? Не похоже. Надо мной склонился Жинь, и он был настоящий — в отблесках предрассветного
Между тем воздух продолжал толчками врываться в рот, обжигая лёгкие. «Я дочь джинна, огонь мне нипочём», — пронеслась шальная мысль.
Звёзды исчезли, теперь я смотрела на песок, пропитанный морской водой, и меня выворачивало наизнанку. Море наконец оставляло моё тело в покое, хоть и неохотно. Сидя на корточках, откашливаясь и отплёвываясь, я ощутила у себя на плече знакомую руку.
— Напомни как-нибудь, чтобы я научил тебя плавать, — хмыкнул Жинь. Голос его звучал слишком напряжённо для шутки, но я всё равно рассмеялась. «Всё-таки выжила!»
Волны набегали на берег у подножия гигантского утёса, на самом верху которого виднелись городские крыши. Падать пришлось высоковато. Жинь тоже болезненно морщился, мокрые волосы свесились на лоб. Я потянулась и отвела прилипшую прядь.
Сердце в груди стучало уже спокойнее, но шум недавней схватки продолжал греметь в ушах. Боль в боку немного утихла, рассветный берег был пуст и безмятежен, но мелькнувшие звёзды не уходили из памяти, словно укоряя. Пора возвращаться в жестокий и опасный мир.
— А где Изз? — спросила я, озираясь в поисках гигантского синего рухха. Если пуля осталась у него в теле, обернуться вновь человеком не получится.
— Не знаю… — Жинь хмуро дёрнул плечом. — Мы с тобой свалились в воду, а он ещё летел. Когда я вынырнул с тобой, уже никого не увидел.
Я глянула на море. Так ласково омывает нам ноги, а вдали от берега превращается в рокочущего монстра, готового проглотить человека целиком.
— А остальные?
Он покачал головой.
— Я за всеми не следил. Кого-то увёл Сэм, кого-то убили… Ахмеда и Далилу точно видел, а потом ты вдруг упала. — Передёрнув плечами, он сел рядом со мной. — Так вот о каком важном деле ты не хотела говорить…
Я мысленно потянулась к песку, но сразу передумала — в бок снова стрельнуло. Пускай железо и вынули, но привыкнуть удастся не сразу. Вцепившись пальцами в пучки бурых водорослей, я глубоко вдохнула, успокаивая колотящееся сердце.
— Ахмед жив… Он жив! — Правда слетела с языка без запинки. — Шазад жива! — Имена легко выговаривались одно за другим: Далила, Имин, Хала, Изз, Мазз, Сэм, Рахим…
— Те, кому удалось уйти, встречаются в Скрытом доме. — Откинув с лица мокрые волосы, Жинь поднялся на ноги и глянул вверх на утёс. — Идём, там будет безопаснее.
— Надолго ли? — вздохнула я, хватаясь за протянутую руку. Колени дрожали от слабости. — Достаточно кому-нибудь одному проболтаться.
Обратный путь оказался долгим и выматывающим. Сначала мы брели по мелководью, а там, где волны с шумом разбивались о скалы, Жиню приходилось плыть со мной на спине. Солнце уже стояло почти в зените, когда прибрежные утёсы стали чуть ниже, позволяя карабкаться наверх. Взбирались мы с большим трудом, петляя по крутому склону между скалами и частенько отдыхая, когда у меня вновь начинало колоть в боку.