Потомки Каррингтонов
Шрифт:
Подняв горящую руку вверх, я, едва сдерживаясь от крика боли (я не кричал, чтобы не дай Бог не опозориться перед Фиби, ведь я мужик), с ужасом смотрел на свою красную, как сама кровь, руку. Как же больно!
Зайдя на кухню, Фиби ахнула, увидев мою руку и услышав моё злостное шипение.
– Раен! Что произошло? Ты обжёгся?
Она подбежала ко мне, крайне озабоченно разглядывая мою красную руку.
– Не волнуйся, всё нормально, - сморщившись, выдавил я.
– Просто лазанью голой рукой схватил. Сейчас руку под воду подставлю, и всё пройдет.
Я
– С ума сошел? Это термический ожог! Если подставишь руку под воду, тебе будет ещё больнее. Тебе нужна хотя бы мазь! Где она?
– Её глаза метались по моей кухне, видимо, в поисках мази. Хотя откуда в этой холостятской дыре мазь? Вроде бы у меня где-то валялось хорошее средство от ожогов, вот только я уже не помню где. А-а-а-а, черт, моя рука!
– Фиби, достань… - я шипел, а боль все больше и больше начинала пульсировать в моей руке.
– Где достать?
– Спросила она, положив руку на моё плечо.
– В шкафу на верхней полке, - сквозь зубы шипел я, - лежит пенка что ли… ну, от ожогов.
Фиби помчалась к кухонным шкафчикам и начала судорожно искать в них эту пенку. Я присел на стул за кухонным столом, удивляясь своей беспомощности. В детстве я тоже обжигался и не раз, но не помню, чтобы испытывал подобную боль. Это очень и очень странно.
– Вот это?
– Спросила она, стоя у шкафа и держа в правой руке голубенькую баночку того самого спрея от ожогов.
– Да, неси сюда.
Фиби быстро подбежала и сев на стул рядом со мной, аккуратно взяла мою правую руку за запястье и, сняв крышку с баночки, намазала пенкой мою обожжённую руку. Белая пенка была просто восхитительной: холодной, исцеляющей, так ещё и с ароматом мяты. Я наблюдал, как Фиби нежно втирала пенку в мою руку, и с радостью осознал, что боль начала понемногу отступать. Наверняка, позже на месте ожога вылезут мерзкие волдыри, но если это была цена за встречу с Фиби, то я готов обжечься полностью и быть с моим ангелом вечно.
Она сидела на стуле рядом со мной, положив мою правую руку себе на колено, ладонью вверх, и внимательно изучала её.
– Когда пена впитается, я перебинтую твою руку.
– Спасибо, - сказал я, не сводя с неё глаз.
– Чего ты так на меня смотришь?
– Смущённо улыбнулась она, пока я с мальчишеской радостью наблюдал за румянцем, появляющимся на её щеках.
– Фиби, ты удивительна. Ты приехала ко мне, чтобы найти поддержку, чтобы сообщить мне радостную весть, а на деле тебе пришлось ухаживать за беспомощным мной. А сейчас ты сидишь и краснеешь, кусая свою губу, пока я сгораю от желания поцеловать тебя.
Она вскинула на меня голову, и в её серых глазах я увидел озорной огонёк.
– Я никогда не просила тебя сдерживаться.
Задвинув боль в ладони на второй план, я здоровой рукой притянул Фиби к себе и, усадив на колени, поцеловал. Но этот поцелуй длился всего секунду, потому что Фиби внезапно оттолкнула меня.
– А сегодня попрошу, потому что я хочу есть.
Мне захотелось положить
– Как думаешь, как твои родители отреагируют на новость о твоей беременности?
– Прошептал я ей в шею.
– Вряд ли я вообще им это скажу, ведь они любят и уважают Бена, и отец может не простить мне измену сыну его компаньона…
Вдруг Фиби вскочила с моих колен и злобно на меня посмотрела.
– Ты даже не порадовался за нас, когда узнал о моей беременности! Тебе плевать на меня и на нашего ребенка!
– Закричала она.
Моё сердце упало в пятки, пока я отчаянно соображал, что послужило причиной столь внезапному приступу агрессии? Ах да, наверняка, это какой-нибудь ранний токсикоз.
Фиби развернулась и зашагала в сторону коридора. Не думая о последствиях, я больной рукой схватил её за руку. Боль в ладони затопила мой рассудок, но я не издал ни звука. Встав со стула, я оказался за спиной упрямого ангела.
– Фиби, какая же ты всё-таки дурочка. Как я могу не радоваться? Я просто вне себя от счастья, я уже прямо сейчас готов воспитывать нашего ребёнка, любить его и видеть, как он растет на моих глазах. Я готов переживать все эти моменты вместе с тобой… Ты не знаешь, что я перенес за эти почти три года! Каждый день был полон муки, - я развернул её к себе лицом и увидел, как Фиби едва сдерживает слёзы.
– Мне было очень плохо, поэтому я не буду повторять свои ошибки, зная, что не смогу жить без тебя… Когда я увидел тебя на том благотворительном вечере с тем Уэлсоном, я столько всего хотел тебе сказать, но понимал, что не имею на это право. Но теперь я готов идти на всё, лишь бы быть с тобой.
Со всхлипом Фиби уткнулась носом в мою грудь и крепко обняла. Прижав её к себе, я положил здоровую руку ей на макушку и начал нежно гладить по волосам, как глажу Флеур. Неужели я снова могу прикасаться к Фиби, чувствовать её в своих объятиях, вдыхать этот неповторимый аромат… Она снова со мной, мой ангел, моя Фиби.
Она отстранилась от меня лишь спустя пару минут, и я увидел на её щеках дорожки от слёз. Я поднёс руку к её лицу и большим пальцем нежно вытер солёные слёзы.
– Твоя рука, - прошептала она.
– Я вижу, что тебе больно.
Сам того не замечая, я так и держал руку Фиби обожжённой ладонью с тех самых пор, как остановил её от побега из моей квартиры и от меня.
Я разжал хватку на её руке и, игнорируя вернувшееся ощущение огня в ладони, прижал Фиби за талию к себе. Я нуждался в том, чтобы наши тела соприкасались во всех возможных местах.
– Ерунда.
– Я не оставлю тебя в таком состоянии одного, а точнее… - она затихла, так и не договорив.
Меня съедало любопытство, что же она хотела сказать, но видимо, она была ещё не готова произнести какие-то свои мысли вслух. Но я был готов ждать столько, сколько нужно.