Потомок бога 3
Шрифт:
Она промолчала, хотя и сверлила мою спину взглядом. Ну а когда я скрылся из её поля зрения, то активировал кубок-портал, воскресив в памяти образ своей комнаты в общежитии. Кубок мог перенести только в то место, где разумное существо уже бывало.
Пустошь
Хамелеон уже битый час незаметно следовал за Рысью и человеком из-за Стены. Он только чудом пережил час мертвецов, забравшись на самое высокое дерево, где затаился, как самый трусливый хаосит. А эти двое пересидели злосчастный
Но он знал, что Сломанному рогу ой как не понравится, что кто-то видел Рысь рядом с этим человеком. Теперь уже невозможно будет скрыть то, что человек из-за Стены связан с кланом Сломанного рога. Уже нет никакой нужды убивать его, если он попадёт в плен к служительницам Маммоны. Они и без него поймут, кто выдал место их логова. Достаточно будет собрать слухи, а среди них точно появится новость, что Рысь из клана Сломанного рога сопровождала какого-то человека из-за Стены. Вот всё и сойдётся.
Хамелеон вздохнул и продолжил красться за Рысью и человеком. А те забрались на холм, поглазели с него на руины города, после чего человек спустился с холма, что-то достал из сумки и растворился в воздухе.
Хаосит от удивления аж приподнялся с земли, едва сумев удержать свою маскировку. Вот это номер! Куда он делся? Невидимость?
Хамелеон украдкой осмотрел место, где в последний раз видел человека, и понял, что тот куда-то перенёсся. Наверняка использовал могучий артефакт. Кто же он такой, раз обладает подобной магией и подобными вещами? И что теперь делать Хамелеону? Человек пропал, теперь нет никакой возможности проследить за ним. Значит, нужно возвращаться в Гар-Ног-Тон.
Академия стражей, Стражград
Чудесная штука этот кубок-портал! Фьють — и я уже очутился в комнате. Вот только меня тут же накрыло ощущение чужого присутствия.
Я выхватил саблю, оскалив зубы. А мой взбудораженный взор врезался в силуэт, вольготно устроившийся на кресле в тени. Только грязные здоровенные сапоги с толстой подошвой можно было хорошо разглядеть. И то лишь потому, что на них падала узкая полоска розового света, льющегося через щель между задвинутыми шторами.
— Нельзя вламываться в чужое жилище, — на асгардском языке проворчал я, вернув саблю в ножны.
— Ты сам пригласил меня, — раздался из тьмы густой, рокочущий, как северный прибой, бас.
— Но это не значит, что ты можешь пачкать своими сапогами мои ковры.
— Я могу уйти, — ехидно выдал гость.
— Оставайся, раз уж пришёл. Надо поговорить. Только я сперва шторы открою. Тебе-то хорошо, что свет, что тьма — всё едино. А мне ни шиша не видно.
Я резко раздвинул шторы, впустив в комнату утренний свет. Он упал на грубое, будто наспех вырезанное из скалы суровое мужское лицо с насмешливо искривлёнными губами и повязкой, скрывающей незрячие глаза.
Длинные грязно-серые волосы мужчины касались широких плеч, скрытых простой белой домотканой рубахой, под которой бугрились
— Что ты хочешь мне сказать, Локки? — прогудел Хродгейр из рода бога Хеда, положив крупные руки на подлокотники.
Жёлтые ногти были обломаны, а кожа казалась грубее металла.
Хродгейр был слеп, как и его предок-бог. Но не стоило его недооценивать. Он видел мир, пусть и с помощью магии. К тому же у него слух как у лисицы, чутьё как у задницы, зубы как у бобра, а удар такой, что лошадь вышибает из копыт, как из ботинок.
— Хочу тебе помочь, — мирно проговорил я, усевшись на подоконник.
— Ха-ха-ха, — загоготал Хродгейр, разевая желтозубый рот.
— Тихо ты. Перебудишь всех, — шикнул я на него. — А мне потом отвечать, кто тут гоготал, как гусь-переросток.
— Ты за языком-то следи, — угрожающе бросил мне гость, сразу прекратив смеяться.
— А ты не гогочи, когда с тобой разговаривают.
— Да как не гоготать, когда ты, не кто-нибудь, а именно ты, семя Локи, предлагаешь мне помощь? Я же тебя знаю. Там, где ты предлагаешь «помочь», явно пахнет хорошей выгодой лично для тебя. Разве не так? И как ты на сей раз намерен использовать меня?
— Сделка обоюдовыгодная. Можешь мне поверить, — проговорил я и заметил скептически дёрнувшийся уголок рта Хродгейра. — Ну это уже наглость! Слово я своё держу крепче многих.
— Ага, только трактуешь его весьма вольно. Ладно, выкладывай, что там у тебя. Или сперва клятву возьмёшь, что не разболтаю кому?
— Естественно.
Асгардец тяжело вздохнул и слово в слово повторил за мной клятву.
— Доволен? — спросил он.
— Да, — кивнул я и следом сразу сказал, не став ходить вокруг да около: — Мне известно, у кого Ларец вечных зим. Вернёшь его в Асгард и получишь одобряющее похлопывание по плечу от Одина. Разве это не достойная награда?
В моем голосе прорезался сарказм, но гость проигнорировал его и серьёзно спросил:
— Как ты получил эти сведения?
— Кровью и потом, — усмехнулся я. — Берёшься за дело или мне найти кого-то другого? Боги, конечно, не будут заниматься такой мелочью, а вот полубоги — вполне.
— А чего же ты сразу не пошёл к ним, а позвал меня — всего лишь на четверть бога? — ухмыльнулся Хродгейр.
Именно четвертушка божественной крови позволяла ему ходить между мирами в своем собственном теле, не сгорая во время перехода.
— Так мы же с тобой друзья.
— То, что я охранял темницу Асгарда, в которой в том числе томился и ты, не делает нас друзьями.
— А как же ночи, проведённые за игральными картами? — иронично проговорил я, сложив руки на груди. — Они для тебя ничего не значат? Мы ведь на протяжении трёх лет видели друг друга.
— Локки, наверное скажу крамольную вещь, но это были не самые лучшие мои деньки, — съязвил асгардец и тут же насмешливо добавил: — Говорят, ты провёл ещё больше времени в темнице богов из греческого пантеона. И где тебе больше понравилось? Какие у них условия? Может, что-то посоветуешь асгардцам?