Потому что люблю
Шрифт:
– Я не говорила этого, но… я и в самом деле удивлена. Извините. Хм! Но почему я? Я думала, у вас есть семейный адвокат.
– Семейный адвокат у нас, конечно, есть, но я бы хотел несколько изменить это дело, так сказать, внести в него свежую струю, если вы меня понимаете.
Клэр пристально посмотрела на него.
– Если я возьмусь за ваше дело, – медленно начала она, – я, безусловно, буду действовать в ваших интересах, но если вы ищете кого-то, кто помог бы вам скрыть часть вашего имущества, чтобы обмануть жену, то вы обратились не по адресу.
– Напротив, мисс
Это было все, что могла сказать Клэр.
– Кроме того, – продолжил Лаклан Хьюитт, – хотя я и готов отдать моей жене все, что принадлежит ей по закону, я совершенно не готов остаться без гроша в кармане, хотя это именно то, чего хочет моя жена.
– Понятно.
– Вы феминистка, Клэр?
– Не больше, чем многие из женщин, – спокойно ответила она.
– А ваш отец о вас другого мнения.
Она закусила губу, не давая язвительным словам сорваться с языка, и вместо этого спросила:
– Насколько хорошо вы знаете моего отца, господин Хьюитт?
– Достаточно хорошо, чтобы знать, что он придерживается крайне женоненавистнических взглядов, но тем не менее очень гордится своей замечательной дочерью. Даже несмотря на то, что она, по его мнению, феминистка. Хотя вам он, конечно, никогда в этом не признается. Просто не сможет выразить, насколько он гордится вами, Клэр.
Она слегка покраснела и отвернулась.
– Боюсь, наши с ним взгляды на суть и природу феминизма немного не совпадают. А откуда вы его знаете?
– Он и мой отец были большими друзьями. Они вместе служили в одном полку во Вьетнаме. Разве он вам ничего не рассказывал?
– Да, но я не знала, что вы были знакомы. А ведь ваш отец несколько месяцев назад умер?
– Ваш отец упомянул вас как раз на похоронах моего отца.
– Понятно. В таком случае вы, должно быть, не приняли во внимание его заявления на этот счет.
– Я не сказал, что сам являюсь женоненавистником, – протянул Лаклан Хьюитт. – К тому же мне довелось узнать, что ваш отец однажды спас жизнь моему отцу.
Клэр глубоко вздохнула.
– Что ж, как говорится, мир тесен. Должна признать, что я бы предпочла честно и справедливо заработать право вести ваши дела по вопросам недвижимости, но… – ее губы невольно сложились в легкую улыбку, – я знаю, какой раздражительной ультрафеминисткой это сделало бы меня.
Последовала короткая пауза, в течение которой они обменялись довольно ироничными взглядами. Неожиданно для себя Лаклан Хьюитт обнаружил вдруг, что весьма и весьма заинтригован…
«Конечно, не первая красавица, – думал он, – если не считать этих чудесных глаз. Тонкое, интеллектуальное лицо, бледная, гладкая кожа и изящная фигура. Ничего особенного. Хотя нет, – мысленно поправился он, – эти замечательные, сверкающие волосы и эти восхитительные руки!»
Когда пауза несколько затянулась, он сказал:
– Вы так виртуозно
– Спасибо, – просто сказала она.
– Ну так как, смог я убедить вас заняться моим разводом?
– Я… – Клэр заколебалась. Потом она, по-видимому приняв какое-то решение, притянула к себе небольшой желтый блокнотик и минут пять сосредоточенно изучала его. – Хорошо, я согласна. Полагаю, вам известно, что необходимо зарегистрировать ваше с женой раздельное проживание, которое должно составить не менее двенадцати месяцев, и только после этого развод может быть окончательно оформлен? Хотя урегулирование финансовых вопросов…
– Да. Фактически мы живем отдельно уже где-то около года, то есть как раз требуемое количество времени.
– Так. А дети у вас есть, господин Хьюитт?
– Один сын. Ему шесть, скоро будет семь.
– Вы будете оспаривать опеку?
– Только в том случае, если моя жена окажется настолько неразумной, что захочет лишить меня возможности видеться с ним.
Клэр закусила губу.
– У вас есть какие-то сомнения по этому поводу? – спокойно спросил Лаклан.
– Дело в том, что законы, касающиеся опеки над ребенком, призваны защищать его, а не приносить ему вред, что случается гораздо чаще. Нередко по этому поводу разыгрываются целые баталии, и в результате ребенок становится заложником родительских отношений. А этого не должно быть. И хотя меня это в общем-то не касается, я всегда считаю себя морально обязанной настаивать на том, чтобы в вопросах опеки над ребенком обе стороны вели себя по возможности максимально достойно и решали все возникающие проблемы исключительно между собой.
– Я именно так и собираюсь себя вести, – сухо отозвался он.
– Тогда, если вы действительно уверены в этом, Лаклан, давайте попробуем приступить к разделу имущества.
Клэр сказала это быстро, чуть ли не беспечно, но сама внимательно наблюдала за ним. Потому что она по собственному опыту знала, что, хотя в наши дни причиной для развода служит обычно разрушение брака, процесс раздела имущества может оказаться неимоверно болезненным и сложным.
В течение следующего получаса она была вынуждена признать, что ее клиент не только обладает острым умом, но и прекрасно управляется с целой империей Хьюиттов. А еще Клэр думала о том, что экс-миссис Хьюитт будет очень и очень хорошо обеспечена.
– Так, – сказала Клэр Монтроуз, когда они наконец подсчитали имущество супругов Хьюитт, – содержание, которое вы назначаете вашей жене, кажется мне достаточно щедрым, так что у нас вряд ли возникнут проблемы по этому поводу. Наверное, она не станет что-нибудь оспаривать.
– Она будет оспаривать цену каждого предмета вплоть до шкафов и стульев и, разумеется, внесет несколько интересных и чрезвычайно заманчивых предложений. Ваша работа будет заключаться в том, чтобы не позволить ей добиться своего.