Потому что ночь

Скотт Кайли

Это дико. Кому все это принадлежит? Сколько поколений понадобилось, чтобы собрать все это?

Я пробираюсь вперед, оставляя следы в пыли. Волоски на затылке встают дыбом, и кажется, что за мной кто-то наблюдает. Это нелепо. Но у меня всегда было гиперактивное воображение. Если бы это был один из моих подкастов о настоящих преступлениях, то убийца-психопат вот-вот выпрыгнул бы и схватил меня. И каждый из зрителей качал бы головой и говорил, какая же я идиотка, что зашла в этот жуткий подвал. И они были бы абсолютно правы.

В дальнем углу находится

запертая дверь. Она сделана из толстого, покрытого зазубринами дерева, как будто поверхность со временем была обожжена и изъедена. Я не хочу знать, что за ней. Я даже не хочу подходить к ней. Но я натягиваю свои трусики взрослой девочки и ищу нужный ключ в старом кольце с витиеватыми ключами. Как бы я ни старалась не шуметь, ключи звенят и скребут. Не то чтобы это имело значение — здесь нет никого, кроме меня. Я напоминаю себе об этом снова и снова. Однако с каждым мгновением мои плечи поднимаются все выше и выше.

Здесь шесть ключей. Я пробую их все, проверяя на прочность замок. Пока, наконец, не остаюсь с одним. Всеми фибрами своего существа я молюсь о том, чтобы он не сработал. Это значит, что моя работа здесь закончена и я могу тащить задницу домой.

Щелчок.

Но нет. Ключ поворачивается, и звук отпираемого замка эхом разносится по комнате. Я слышала крики и потише. Мое горло так чертовски сжалось, что трудно дышать.

Нет. Я не могу этого сделать. Джен может меня уволить, мне все равно. Я ни за что не поверну ручку и не открою дверь, чтобы посмотреть, что там внутри. Я никогда не была большим любителем неизвестности. Но дурные предчувствия, или что там, черт возьми, исходит от этой двери, слишком сильны, чтобы их отрицать. Я не хочу знать, что там внутри. Я знаю только одно: я ухожу отсюда. Прямо сейчас.

Приняв решение, я испытываю огромное облегчение.

Спокойный и разумный человек не будет торопиться при слабом освещении. Осторожно, чтобы ни о что не споткнуться. Но каждый мой шаг от этой двери быстрее предыдущего. Желание покинуть это место — теперь единственное, что я чувствую.

Когда я приближаюсь к лестнице, откуда-то сзади раздается низкое, угрожающее рычание. Далее следуют медленные, шаркающие шаги.

Этого не может быть, черт возьми. Мои пухлые бедра трутся друг о друга под юбкой, когда я бросаюсь к лестнице. Кровь бешено стучит в ушах. Забудьте о том, чтобы запереть дом. Я просто убегаю. Вверх по лестнице, через дверь, через сад и на улицу. Моя машина рядом — все будет хорошо.

Но две сильные руки, словно стальные прутья, обхватывают меня сзади. В шею впивается жгучая боль. Какой-то глубокий животный инстинкт подсказывает мне, что это острые хищные зубы вонзаются в кожу. Я борюсь и извиваюсь, но ничего не могу сделать. Мой крик эхом разносится по пустой улице в безразличную ночь. Никто не придет, чтобы спасти меня.

Нападение продолжается, истощая мои силы, лишая меня жизни. Это не очень больно, по крайней мере после первого резкого укуса, но чувствовать, как из меня уходит кровь, поддерживающая жизнь, чертовски неприятно.

Перед

глазами плывут темные пятна, сердцебиение замедляется почти до нуля. Я чувствую, как меня опускают на землю. Асфальт холодный и шершавый, и все же мой разум спокоен. Неужели это и есть смерть?

Прохладная рука берет меня за подбородок, и бескорыстный голубой взгляд на исхудавшем лице окидывает меня взглядом. Его худые черты словно наполняются на глазах. На его пепельную кожу возвращается намек на цвет. Зубы у него белые, даже для Калифорнии, но что самое странное — это длина и острота клыков. Такие зубы есть у животных. И у других существ, известных тем, что кусают людей и пьют кровь, тоже.

Вещи, которые я не хочу называть, потому что они невозможны, не существуют и, о Боже.

— Все в порядке, — говорит он, встречая мой взгляд.

И это правда. Я должна быть в ужасе, но почему-то не боюсь, и я не понимаю почему.

Если мне придется умереть, то, по крайней мере, я сделаю это в присутствии красоты. Потому что от него захватывает дух. Длинные темные волосы и белая кожа, резкая линия челюсти, угловатые скулы и высокий лоб. Он похож на голливудского героя, а его костюм явно винтажный. Это видно по широким лацканам и мешковатым брюкам. Как будто он только что вышел из старого черно-белого фильма. Что-то с Джеймсом Дином или Джимми Стюартом, как смотрела моя бабушка, когда я была ребенком.

Долгое мгновение он смотрит вверх. Не знаю, смотрит ли он на уличный фонарь, пролетающий над головой реактивный самолет или даже на мигающий свет спутника высоко в ночном небе. Но его взгляд задумчив, когда он снова поворачивается ко мне. Он с новым интересом рассматривает мое лицо и фигуру.

— Я не знаю этого мира, — говорит он, как бы про себя. Затем он поглаживает мою щеку подушечкой большого пальца, а затем накручивает прядь моих волос на палец. — А ты мне кого-то напоминаешь. Как тебя зовут?

— Скай.

— Скай, — повторяет он приятным тоном. — Ты ведь будешь для меня хорошей девочкой, правда, Скай?

Конечно, буду. Я сделаю все, чтобы угодить ему. Но когда я пытаюсь кивнуть или заговорить, ничего не происходит. У меня просто нет сил. Все мое тело кажется легким, неподъемным. Как будто я могу улететь от дуновения ветерка. И тогда я понимаю, что не успела сделать в своей жизни ничего интересного, но вот пришло время с ней попрощаться.

Вздохнув, он подносит запястье ко рту и кусает. Затем он прижимает рану к моим губам и говорит:

— Пей.

Кровь струйкой стекает мне в рот, запах меди и вкус железа ошеломляют. Мне едва удается сглотнуть, но я делаю это, потому что не смею ослушаться его. Острое ощущение пронизывает меня насквозь, проникая в плоть и кости. Это огонь без тепла, и он жестоко поглощает меня.

Когда я пытаюсь отвернуться, он возвращает мою голову в исходное положение, заставляя выпить еще больше. Мне хочется плакать, кричать и блевать одновременно. Кровь течет по моему горлу и телу, и все, что я могу сделать, — это лежать и…