Потрясающий мужчина
Шрифт:
Чтобы не сидеть одной в кафе, я из осторожности пришла на полчаса позже. Все были уже в сборе, кроме Санди. Я знала по дню рождения Анжелы всех, кроме подруги Детлефа Тани. У Тани были короткие темные волосы, дорогая укладка, широкий нос, который не слишком выделялся, потому что рот был тоже широкий. Она была не красива, но, бесспорно, в ней была изюминка. Детлеф представил Таню как «банкиршу-карьеристку».
Было очень весело, пока Таня не спросила господина Вельтье:
— Скажите, а что делает восемнадцатилетняя девушка с мужчиной вашего возраста?
—
— Попробуйте отгадать. Одна попытка, — ухмыльнулся господин Вельтье. — Знаете, женщины похожи на овощи. Молодые и свежие лучше, чем старые и дряблые. Женщины тоже ведь предпочитают абрикосы кураге.
— Почему же тогда ваша подруга довольствуется вялой морковкой?
— Прекрати, Таня, — опять зашипел Детлеф.
Господин Вельтье ответил абсолютно невозмутимо:
— Вы как банкирша могли бы догадаться! Нынешним девушкам подавай не только одно, но и другое. — Он потер перед Таниным носом пальцами, словно считал купюры. — Я могу подарить этой девчонке жизнь, которую ей не предоставит ни один сопливый мальчишка. Санди может позволить себе такие шмотки, какие и не снятся другим девицам в ее возрасте. Кроме того, я оплачиваю ее квартиру. Тоже кое-чего стоит.
— Понимаю, — кивнула Таня, — за стоимость однокомнатной квартиры вы купили себе личную проститутку. Это дешево. Вы же не собираетесь жениться на Санди или как?
Господин Вельтье поскучнел:
— Послушайте. Один раз я уже женился, второй раз этой глупости не сделаю. Я же не могу позволить себе развод! Раньше мужчины были такими идиотами, что заключали кабальные брачные контракты. От каждой заработанной мною марки моя жена получила бы половину. Что я, псих?! Но в будущем году мой сын заканчивает школу, и тогда жене придется подыскать себе работу. Если я буду оплачивать учебу сына, то не смогу кормить еще и ее. Придется перекрыть денежный кран. — Он сделал жест, заставляющий гадать, то ли он денежный кран, то ли горло супруге перекрыл.
— Тогда я тем более не понимаю, почему вы содержите свою приятельницу, причем совершенно добровольно?
— Родители Санди — мещане. И к тому же католики. Только когда она пригрозила, что не станет получать аттестат зрелости, ей разрешили уехать из дома и не лишили финансовой поддержки. Официально считается, что она живет в квартире одна — чтобы ее родители не имели неприятностей с папой римским. Родители не желают понимать, что и для нее выгоднее, чтобы я не разводился.
— Вы хотите содержать Санди до конца своей жизни?
— Я же не сошел с ума! — воскликнул господин Вельтье. — Я не имею ничего против того, чтобы женщины работали. Конечно, в разумных пределах. А чтобы женщина была всего лишь бесплатным приложением к мебели — этого мне больше не надо.
Атмосфера накалилась. Бенедикт произнес:
— Давайте выпьем за то, чтобы каждый мог быть счастлив на свой манер.
Тут вмешалась Анжела и сказала, что Таня смотрит на вещи слишком узко. Лично у нее тоже были друзья гораздо старше, но в душе остававшиеся мальчишками, а совсем молодые приятели, с другой стороны, казались
Мне в первую очередь показалось невероятным то большое количество друзей, на которое намекала Анжела.
Детлеф грустно заметил Анжеле:
— Таня потому так агрессивна, что я недостаточно зарабатываю.
Спор вспыхнул с новой силой. Таня заявила, что ей абсолютно безразлично, сколько зарабатывает Детлеф — она все равно ничего с этого не имеет. Но она не собирается после восьмичасового «хобби» в банке вечерами еще работать уборщицей. А Детлеф, если быть до конца честным, зарабатывает достаточно, чтобы оплатить услуги прачечной и не обременять ее стиркой.
Анжела пояснила, что нет смысла сдавать рубашки в прачечную: их там гладит машина, от чего на воротничках остаются морщины и пузыри.
— В прачечной рубашки гладят вручную, — парировала Таня.
Анжела со вздохом ответила, что с большим удовольствием гладила бы рубашки, а не вкалывала целый день на фирме. Но это, к сожалению, невозможно, потому что другой такой дешевой работницы папа нигде не найдет.
— Я пойду домой, — объявила Таня и встала.
Тут пришла Санди. У нее были белокурые волосы до плеч и безукоризненная кожа, как у фотомодели, рекламирующей натуральную косметику. Ей можно было дать больше восемнадцати. Господин Вельтье не перехвалил ее. Герхард Крифт, все это время сидевший молча, уважительно присвистнул. Таня снова села, Санди чмокнула господина Вельтье в щеку. Тот поцеловал ее в губы:
— Какие вы, женщины, непунктуальные.
С очаровательной улыбкой Санди сказала Бенедикту:
— Поздравляю вас с днем рождения, господин Виндрих.
Анжела была единственной, кто не таращился на Санди — палец за пальцем пересчитывала свои кольца, как будто опасалась, что одно присутствие юной кокетки угрожает ее имуществу.
Санди выглядела очень импозантно. Не в последнюю очередь благодаря блейзеру и блузке с бантом а-ля стюардесса. И вообще она была похожа на стюардессу, только не так вымученно улыбалась. Она мило потянула за ухо господина Вельтье:
— Не знаю, стоит ли рассказывать… Только обещай не волноваться! Представляешь, на автобусной остановке ко мне пристал эксгибиционист.
Господин Вельтье тут же страшно разнервничался:
— Он до тебя дотрагивался?
— Все время смотрел мне на юбку, будто хотел раздеть глазами. Довольно противно.
— Тебе надо было ударить его ногой по яйцам. Тогда эти типы тут же убирают свой член, — сказал Герхард.
Санди с восхищением посмотрела на него.
— Тебя, похоже, частенько донимают эксгибиционисты, — заметила Таня Герхарду. — Вот уж не знала, что они бывают и «голубые».
Герхард никак не прореагировал на выпад. Он опять обратился к Санди:
— У вас, женщин, туфли на шпильках — а это большое преимущество. Я бы ему всю мошонку раздробил.
— Спасибо за хороший совет, — серьезно ответила Санди.
— Нельзя так поздно выходить на улицу, сейчас уже в шесть — кромешная тьма! — Господин Вельтье был очень озабочен.