Потухшее солнце (сборник)
Шрифт:
***
В понедельник перед занятиями, как обычно, он зашел в учебную часть, чтобы сверить расписание и узнать последние новости. Обычно секретарь доверительно рассказывала о казусах минувших выходных: кто приболел, кого в командировку, кем заменяют. Виктор такие вещи запоминал и имел в виду, чтобы лучше ориентироваться в своих заказах.
Возле соседней двери в деканат стоял незнакомый парень. Вик за эти три месяца уже успел выучить в лицо весь поток. Две группы, плевое дело. Этот товарищ появился на пороге корпуса впервые, иначе Виктор запомнил бы. Да и не нужно обладать
– Ой, Гришенька! – воскликнула из глубин кабинета пожилая декан. – Заходите-заходите, хорошо, что пришли!
Виктор нырнул в учебную часть, спасаясь от случайного взгляда «Гришеньки». Вот это номер – сейчас ведь еще зачислят его, посреди года. Конечно, с такими-то связями!
Незнакомый Гриша Виктору очень не понравился. Во-первых, Вик искренне считал, что берцы и кожаная одежда для корпусов вуза место не подходящее. Во-вторых, ненавидел протекционизм в системе образования. Из-за таких вот «Гриш» десятки талантливых абитуриентов остаются с носом.
Новостей по заменам не было, зато секретарь Леночка огорошила старосту свежей сенсацией. Тут-то и прояснилось присутствие неформала Григория.
– Перевелся к нам из Питера. Говорят, декан его ближайшая родственница!
Кто говорит, Виктор спрашивать не стал. Ему и так было ясно, что «говорить» начнут стараниями Леночки. Он в дурном настроении направился к аудитории. Только не хватало ему для полного счастья назначенца в группе. Если споются с Игорьком, половина ребят до второго курса не дотянет. Будут бесконечные пьянки, праздники и прогулы.
Занимая свое обычное место на последней парте, Вик готовился к худшему. Сейчас придет кожаный мальчик, вокруг него развернется ажиотаж, бедный тихоня Федор Сергеевич будет полчаса призывать первокурсников к порядку, а потом сдастся и устроит какую-нибудь простенькую лабораторную…
Гришенька зашел в аудиторию, нагруженный стопкой учебников. Небось, деканша сама их в библиотеке брала. Максимум отправила Леночку. И в голове у этого охломона, наверняка, царит хаос. Девочки, друзья, «пойду погуляю» – вот кем могли бы гордиться родители.
«Вот это задница, начало неплохое!»
Виктор обернулся, пытаясь обнаружить источник звука. Рядом с ним садились очень редко, и сегодня еще никто не добрался до галерки. Любители халявы оккупировали первый ряд, а дальше все рассаживались без предрассудков. Быстро поняли, что к галерочным у преподавателей особый подход – вечно шпыняют и заставляют отвечать на каверзные вопросы. Вик сидел позади всех намеренно, а вопросы никогда не ставили его в тупик.
«О, цып-цып, интересно, сколько за минет? Маша? Ой, ну, кто б сомневался, с таким размером груди, что ты Маша?»
Вот ведь напасть, кто же позволяет себе такое в аудитории?! Вик снова огляделся, но рядом все еще никого не было. Галлюцинации, что ли? Заработался, нагрузил себя сверх меры, и вот результат.
«Куда бы сесть? Идиот, идиот,
Пока Виктор вертел головой, его взгляд сфокусировался на Гришеньке самостоятельно. Поведение, походка, движения головы – все сходилось к тому, что источником звуков должен быть именно протеже деканши. Одна беда – тот шел молча, ни с кем не здороваясь.
«Хорошо бы обошлось без энтузиастов»
– Опаньки! Свежая кровь? – в аудиторию влетел ураган, временно принявший облик Игорька. Парень походя жал руки, отвешивал комплименты, улыбался, подмигивал – словом, вел себя, как ведущий ток-шоу.
«Приплыли. Какого лешего ты делаешь на мехмате, блядина?»
Виктор понял, что уже несколько минут наблюдает за происходящим, не отрываясь. Словно сериал. С одной стороны, его беспокоила странная возможность слышать чужие мысли, но с другой всё это могло оказаться простой игрой воображения. Виктор и раньше представлял себе, о чем могли бы думать одногруппники. В конце концов, лег он в три часа ночи, заканчивая последнее эссе по философии за две штуки для Машеньки.
– Как звать? Какими судьбами? – Игорек приземлился на столешницу, прямо рядом с новеньким.
«Твое-то какое дело? Здороваться папка не научил?»
– Григорий, – басом отозвался парень и раскрыл перед собой учебник по матану. Впился взглядом, делая вид, что читает.
«Иди своей дорогой, ради бога! Не лезь ко мне! Отвяжись!»
Голос, который слышал в своей голове Вик, был на тон выше, и в нем проскальзывали умоляющие нотки, которые было невозможно представить у реального Григория.
– Гога, значит! – весело заключил Игорек.
– Сам ты Гога, – прорычал новенький, захлопнул книжку и посмотрел прямо в глаза живому ураганчику. – Для тебя я Григорий Степанович.
– Эй-эй, полегче, – улыбнулся Игорь, но на всякий случай слез со столешницы и отступил на шаг. Видать, серьезно Гога на него посмотрел.
– Просто не лезь ко мне. И никаких проблем не будет.
«И шило из задницы вытащи»
Федор Сергеевич, аспирант в запоминающихся очках для больных астигматизмом близоруких книголюбов, вошел в аудиторию, резко понизив градус конфликта. Игорь сел подальше от новенького, а тот переключил внимание на преподавателя.
«Слава яйцам, теперь бы первую неделю пережить»
Виктор, записывая за Федором Сергеевичем тему семинара, гадал, насколько происходящее связано с его воображением, а насколько соответствует действительности. Было очень похоже, что эти громкие мысли, которые разбрызгивал вокруг себя Гришенька, слышал только староста, а все остальные жили себя своей обычной жизнью.
Вик не верил в бога, Санта-Клауса, зубных фей и совпадения. Поэтому для него было важно узнать причину, достоверность и условия повторяемости эксперимента. Пока шел семинар, он пытался усилием воли проникнуть в голову Григория, но никаких успехов не добился.