Потусторонним вход воспрещен!
Шрифт:
Рахим уже разворачивал машину. Задние дверцы фургона были широко распахнуты, Митрич вскочил первым, протянул руку и помог Виктору вскарабкаться в кузов. Бугор ловко запрыгнул в фургон на ходу и захлопнул за собой двери.
Рахим вывернул руль, сделав крутой разворот, и погнал фургон обратно к шоссе.
Судя по слаженности, с которой действовала бригада грузчиков, им уже не раз приходилось попадать в такую ситуацию.
Виктор виновато молчал.
Первым заговорил Митрич.
– В один, говоришь, детский сад ходили? – протянул он, рассматривая Виктора, как будто только
– И мебель он у нас точняк не купит! – присовокупил практичный Бугор.
– Извините, мужики… – покаянно проговорил Виктор. – Я никак не думал, что так все обернется! И спасибо, что выручили, не бросили в передряге…
– Да ладно, – отмахнулся Митрич. – В жизни всякое бывает, а у богатых – у них, само собой, свои причуды. Так что не бери в голову. А насчет того, чтобы бросать своих, – у нас такого отродясь не бывало. Но вот насчет чего другого…
– Чего? – переспросил Виктор.
– Думаю, что не вольешься ты в наш дружный коллектив. Больно, парень, много от тебя неприятностей. Так что уж не обессудь – довезем тебя до дороги, где автобусы до города ходят, и высадим. Ты уж дальше как-нибудь сам… а мы вот к его шурину поедем. – Митрич кивнул на Серого. – Он, конечно, немного заплатит, но на выпивку нам хватит, а жадность, как говорится, фраера сгубила! Рахим, тормозни около остановки автобусной! Знаешь, где тут остановка?
– Знаешь, знаешь! – донеслось из кабины. – Рахим тут каждый дерево знаешь!
– Что, неужто в каждое дерево по пьяному делу впилиться успел? – хмыкнул Митрич. Водитель не счел нужным отвечать на такую гнусную клевету.
Через двадцать минут фургон остановился на шоссе возле бетонной коробки автобусной остановки. Виктор спрыгнул на асфальт, простился с грузчиками и остался дожидаться автобуса в компании сутулой тщедушной старушки с огромной корзиной рыжиков.
Старушка смерила его неодобрительным взглядом и проворчала что-то насчет того, что на дворе стоит самая грибная пора, а некоторые до того обленились, что корзинку из дома не прихватят.
Виктор не принял этот укор на свой счет и осведомился у старушки, скоро ли будет автобус.
– Скоро, скоро! – отозвалась та. – Который в час, тот, наверное, не придет, он тещу в больницу повез, в Выборг, а вот который в четыре, тот точно должен прийти, так что не сомневайся, скоро уедем! К вечеру дома непременно будем!
Виктор взглянул на часы.
Было только без четверти час, так что, если верить старухе, ждать автобуса придется больше трех часов. Он пригорюнился и стал прикидывать, нет ли другого способа добраться до города, но как раз в это время послышался шум мотора, и из-за поворота появился рейсовый автобус.
– Что ж ты, бабушка, людей пугаешь? – проговорил Виктор.
– Видно, поправилась его теща! – отозвалась старуха, подтягивая поближе свою корзину.
– Давай, бабушка, я тебе помогу! – предложил Виктор и взялся за ручку корзины.
– Ишь, какой шустрый! – недоверчиво проговорила та и спрятала корзину за спину. – Я тебя знать не знаю! Мало
– Ну, как знаешь, – отозвался Виктор. – Было бы предложено…
Автобус подкатил к остановке, двери распахнулись, и он, пропустив старуху, влез в теплое нутро пригородного автобуса.
В наше сложное время люди очень разобщены, отделены друг от друга стеной взаимного отчуждения, каждый живет собственными проблемами и переживаниями и интерес к собственной персоне воспринимает с подозрением. Человека излишне открытого и общительного вполне могут принять за жулика, который пытается втереться в доверие к случайному знакомому, чтобы затем его обобрать. Зачастую так и оказывается: самые обаятельные, самые приветливые люди – это, как правило, профессиональные мошенники.
Из этого общего правила есть только несколько исключений.
Люди делаются чрезвычайно общительными и разговорчивыми в очереди к врачу, в собес или в другие официальные учреждения, а также в переполненной пригородной электричке или в автобусе.
Причем, если в очереди к врачу люди заводят разговоры в основном о своих и чужих болезнях, о способах их лечения и о бесполезности лекарств, если в очереди в собес – о способах начисления пенсий и о том, как на такую пенсию можно прожить, то в электричке или автобусе говорят о чем угодно: и о болезнях, и о пенсиях, и о ценах, и о способах заготовки грибов и ягод, и о кулинарных рецептах, и о погоде, и о телевизионной программе, и уж заодно о неуклонно падающей морали… в общем, обо всех проблемах, живо интересующих путешествующее население.
Так и теперь, стоило Виктору подсадить старуху с грибами и самому втиснуться в набитый пригородный автобус, как тут же завязалась оживленная беседа.
– Бабка, где ж ты столько рыжиков-то набрала? – осведомился рослый седой мужчина в брезентовой куртке и кирзовых сапогах.
– Так тебе и скажи! – кокетливо отозвалась старуха, поудобнее перехватив корзину. – У каждого, мил человек, свои места! Я вот, к примеру, свои места никому не показываю…
– Вот и Верка, невестка моя, – вступила в разговор немолодая женщина в сером платке. – Наберет каждый раз полное ведро, а где брала – ни за что не скажет!
– Грибы вообще есть нельзя, – авторитетно сообщила дама в коротком сером пальто, с темно-рыжей прической типа «хала административная». – Грибы все радиоактивные отходы собирают. И прочие загрязнения из окружающей среды.
– Не, насчет загрязнения – это ты зря, – отозвалась старуха с корзиной. – Я грибки чистенько беру, один к одному, не сумлевайся. А сама-то я их не ем, я их вообще не люблю. Это я на продажу… встану возле вокзала – в полчаса все разберут!
– Спекулянтка! – мрачно проговорила угрюмая женщина с огромным рюкзаком.