Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу
Шрифт:
Он положил желтоватый лист на сканер, согнув его так, чтоб часть документа не была видна на копии, нажал на зелёную кнопку. Обклеенный голограммными наклейками копир загудел и выбросил белый листок. Начальник секретки быстро пробежался по тексту, потом ножницами отрезал ещё снизу, отправив клочок в заурчавший уничтожитель. На бумажке быстро разместился штампик ДСП. Для служебного пользования, не секретно.
– Потом почитаешь, – сунул майор Шаповлов листок и реестр на получение. – Не забудь себе в опись внести. А второе, это приезжает проверка через три дня.
– Фамилию не знаешь? – уныло спросил я, гадая, о ком могла быть речь.
– Белый или Белин. Как-то так, – ответил Иван, пожав плечами и взяв очередной лист.
– Белкин, – поправил я его, а потом скривился. – Он меня кровопийцей называет.
– Это за что?
– Личное, – отмахнулся я.
– Хорошо. Тогда тебе из леса лучше не возвращаться. Дождёшься его отъезда и вернёшься.
– Если вернусь, – буркнул я, вставая с места.
Шаповалов достал из небольшого шкафчика коробку конфет, банку дорогого кофе, а потом пшикнул одеколоном.
– Вах! Я тыбя праважу! – снова с карикатурным акцентом произнёс он.
– Ты к Ангелине? – уточнил я, усмехнувшись на пороге. – Дохлый номер.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского с девушками, – произнёс он, выталкивая меня со ступенек.
До моего района дошли мы так же быстро. Он всё это время травил анекдоты, явно пребывая в приподнятом настроении.
– Ну, где она? – шёпотом спросил он, когда приблизились к месту размещения нашей группы.
Я кивком указал на палатку с импровизированным медпунктом для колдунов и нечисти.
Шаповалов повёл плечами, собираясь к решительным действиям, я на всякий случай последовал за ним. Мало ли. Вдруг выручать потребуется. Ангелина может ему и шею свернуть, и порчу наложить, даром, что относится к потенциально безгрешным существам.
Когда зашли, то с лица Ивана медленно спала улыбка, а у меня наоборот губы растянулись от уха до уха.
Ангелина стояла у больничной койки, где лежала Яра. Одна лежала и тихо сопела, а вторая, закрыв глаза, держала её за руку и тоскливо улыбалась. Стоило нам зайти, как Яра, которой было значительно лучше, проснулась и с блаженным выражением лица уткнулась в ладони моей хранительницы.
– Светлячок, – тихо произнесла она.
Ангелина наоборот медленно встала, глупо потупив взор.
– Да-а-а, – протянул со вздохом Шаповалов. – Неловко получилось.
Он шагнул к кровати, положил в ноги связистке конфеты и кофе.
– Выздоравливайте, – понуро буркнул он и вышел прочь.
Я проводил его взглядом, а когда полог палатки лёг на место, повернулся к действующим лицам.
– Это не то, что вы подумали, – тихо донеслось из-под одеяла.
– Я всё правильно понял, – глубоко вдохнув и на секунду задержав дыхание, ответил я. – Лесбы потусторонние.
– Мы не лесбиянки, – ответила Ангелина.
– Я бы на твоём месте сказал, что да. Это лучше, чем трезвонить на весь мир, что в лагере ангел под прикрытием, которому не нужны мужские ухаживания просто потому, что она не человек. И лишних гостей отвадим.
– Не смешно, –
– А я?
– Ты тоже. Но меня за тобой закрепили, и я должна быть с тобой рядом, а она сама. Тысячи лет мне никто руки не протягивал. Тысячи лет одиночества, и тут появился вот такой солнечный котёнок.
Я вздохнул и ехидно ухмыльнулся.
– Да ладно уж. Но я всё же скажу, что ты лесба. Так проще списать твои странности, – ответил я и вышел из палатки, чтоб столкнуться с метаморфом.
Существо горько улыбалось и протягивало мне очередной рисунок. Я осторожно взял его.
На белом листе была изображена тонкая чёрная фигурка, резким контуром бросающая длинную тень. Фигурка стояла на коленях и прикрывалась руками от чего-то, словно от яркого-яркого света. А рядом таяли две изломанные фигурки Мясников.
Я снова тряхнул головой. Стоило решить одну загадку, как пришла другая.
– Не мешай, – буркнул я. – Мне ещё твоих ублюдочных сородичей ловить.
Глава 7. Иди туда, не знаю, куда, найди то, не знаю, что
Возле жилого кунга я сел на траву, сжимая в руках листок с копией той телеграммы. Белкина я сейчас не хотел видеть совершенно, и уж лучше действительно податься в лес и рыскать там, выискивая следы неведомых сущностей. Потому как, если полковник начнёт опять опускать меня ниже плинтуса, то я ему точно какую-нибудь гадость устрою, да так, что он до самой пенсии плеваться будет. А если начнёт наезжать из-за Шурочки, то размажу по поляне и уйду в дремучий лес, пусть ищут потом среди нечистой силы, уж там-то я как свой.
Я прислушался к звукам с поляны. Чего-то там не хватало и чего-то прибавилось. Это заставило меня с кряхтением встать и отправиться посмотреть. Поднявшись, я отряхнул штаны на пятой точке и пробежался взглядом по ботинкам. Один шнурок развязался, и его надо было завязать. Сначала я сложил пальцы щепотью, готовый применить телекинез, а потом вспомнил слова Александры, мол, руками слабо, что ли? Правда, тогда требовалось не завязать шнурки, а наоборот, развязать, причём на платье Всевидящей. Я улыбнулся, вспомнив забавный момент, это было словно в прошлом веке, хотя на самом деле совсем недавно.
По поляне кружились пчёлы, которых я на всякий случай заставил сторожить метаморфа, они очень натурально имитировали полёт от цветка к цветку, отчего казалось, что они настоящие. Метаморф ходил за Кириллом, лич вместо того, чтоб сторожить, резался с Володей в магическую игру. Маленькие красноармейцы бродили среди крошечных деревьев и расстреливали скачущих монстров. На эту игру подсели даже волкудлаки, только они сильно тупили, не в состоянии управляться с иллюзиями на том уровне, что и люди. Они бесились и психовали, норовя помочь себе не только игровыми приёмами, но и лапами. Один даже пытался выстрелить из автомата в маленького врага, но Первый Клык вовремя рявкнул на него, заставив поджать хвост и уши.