Потусторонний криминал
Шрифт:
Как-то на кровати появилась записка, исполненная старославянскими буквами: «Сегодня ночью берегись». Не на шутку встревоженный хозяин, недавно выписавшийся из больницы, решил последовать совету жены и ушел ночевать к родственникам. Спальню закрыли на замок.
Более кошмарной ночи за всю свою жизнь Елена Сергеевна не могла припомнить — в запертой комнате то и дело слышались шаги. Утром через стекло она с ужасом увидела, что постель сброшена на пол, а на кровати под покрывалом кто-то лежит. Войти решилась только тогда, когда вернулся муж с родственниками. Тут же увидели новую записку: «Зачем ты ушел?» и подпись «ч.р.т.». Много усилий над собой пришлось им сделать, чтобы сдернуть
Яковлевым такие безобразия надоели. И они обратились в районную милицию. Там необычное сообщение восприняли с удивлением, но на место происшествия все же выехали. Следы погрома нашли. А сам процесс при властях прекратился. Как оказалось, временно.
Невидимка, почему-то «прописавшийся» в квартире, после визита стражей порядка сделался агрессивнее. Начал устраивать поджоги. То пол внезапно вспыхнет, то стена. Затем непонятные вещи стали происходить с детьми Яковлевых. Как-то Елена Сергеевна вышла на кухню за молоком для Алеши. Ни мужа, ни дочерей дома не было. Возвращается — сынишки нет. Всю квартиру обыскала — исчез ребенок. На ее крики прибежала соседка. Стали искать вместе. Даже во двор выходили. И вдруг послышалось Алешино «агу». Пошли на голос. Мальчик сидел… в запертом на ключ шкафу. Но не плакал, совсем наоборот. Когда открыли дверцу, матери показалось, что сын с кем-то играл, разводил руками, смеялся.
Еще более странное приключилось с 4-летней Олей. Девочка каталась на велосипедике по квартире и прямо на глазах, пропала. Появилась минут через 15–20 и поведала перепуганным родителям такое, от чего действительно мороз пошел по коже. Вместе с чертиком — так по описанию Оли выглядело непонятное существо — она ходила на речку.
Чуть ли не каждый день Яковлевы звонили в милицию, взывали о помощи. Но там лишь разводили руками. От кого защищать-то? Тогда Яковлевы, впервые столкнувшиеся с нечистой силой, начали искать дорогу к ученым. Виктор Иванович узнал о существовании в Рязани комитета по проблеме аномальных явлений и попросил о помощи. Аномальщики выехали в Гремяки для проведения эксперимента по «изгнанию злого духа». Описывать суть эксперимента, думаю, преждевременно, ученые хотят убедиться в его эффективности. С тех пор в квартире Яковлевых царит спокойствие.
Не оказалась исключением и семья Рощиных, живущих недалеко от Москвы в деревне Никитской под Клином. Все началось (зимой 1986–1987 годов) с того, что нечто странное стало происходить с электричеством. По нескольку раз в день отключались автоматические пробки-предохранители. Иногда это происходило так часто, что Рощины предпочитали обходиться без электричества и проводить вечера при свечах, как их предки. Так было спокойнее. Тем более что временами без всяких причин диск счетчика сам по себе начинал вдруг бешено вращаться, накручивая совершенно необъяснимые, незаконные, тем не менее обязательные к уплате рубли. По свидетельству местного прокурора, за электроэнергию семья Рощиных обычно платила около полутора рублей в месяц. А за февраль, когда выбивало пробки и бешено крутился счетчик, они уплатили 43 рубля. Еще раньше, примерно за месяц до февраля, когда полтергейст особенно разбушевался, Рощиным пришлось заплатить за месяц аж 96 рублей.
Но оказалось, все это было только прелюдией. Как и в других подобных ситуациях, в доме сами собой стали передвигаться предметы. С места на место перелетали сковородка, сахарница, электробритва. Потом внезапно кувыркнулся стол, лег на бок холодильник со всем своим содержимым, сами по себе вдруг сползли и рухнули на пол антресоли сервантов. Чтобы уберечь телевизор последней марки, купленный недавно, его завернули в одеяло, отнесли подальше
— Кошка ли прыгнет, стукнет где-то — мы уже пугаемся, опять, что ли, все началось? Пока у нас тихо, — рассказывал хозяин дома 70-летний Михаил Рощин в дни временного затишья. — Тех ужасов, которые мы пережили, больше нет. А тогда выбивало пробки, не раз откручивался водопроводный кран и хлестала вода. Убытков мы не подсчитывали, никто их нам не возмещал. Новые стекла, конечно, вставили. Обои испорченные переклеили. Были разбитые цветочные горшки, стекла в шкафу, упавшем на кухне…
Решив, наверное, что пространства дома для него недостаточно, полтергейст стал выбрасывать вещи за его пределы. Из комнаты вылетела сахарница и, перелетев через кухню, пробила окно и выскочила наружу (о сахарнице уже шла речь). Через минуту тем же путем отправился молоток, склянка с синькой.
Когда отчаяние обитателей дома перешло уже все пределы, жена хозяина Анна Петровна решилась позвонить в милицию. Что еще оставалось им делать, кого было звать на помощь? Дежурный, услышав ее жалобы, расхохотался. Он искренне полагал, что старушка, позвонившая ему, решила его разыграть.
— Вам смешно, — расплакалась она. — А мы вещи выносим!
Убедившись, что с ним не шутят, дежурный тут же по тревоге поднял наряд милиции. При виде патрульной машины, которая, включив сирену, мчалась по проселочной дороге, кому из встречных могло бы прийти в голову, по какому странному вызову спешат эти облаченные в официальные мундиры вооруженные люди. Прибыв на место, группа тут же приступила к делу. Но сколько бы необычным и не похожим на другие ни оказалось это происшествие, сила стереотипов, выработанных многолетней практикой, оказалась сильнее.
Кто виноват?
Вот почему первое, что сделали они, едва войдя в дом, — это тщательно и привычно обыскали его, от чердака и до подпола. Искали милиционеры, конечно, не таинственную силу, производящую беспорядок, увидеть которую все равно было невозможно. Объект их поисков был куда реальнее и прозаичнее — самогонный аппарат. Окажись он в доме, и все происходившее в нем тут же получило бы в глазах стражей порядка полное объяснение. Знамо дело, если есть самогон, значит, хозяева пьют без просыпу и им покажется, что холодильник не то что падает, а под балалайку пляшет! Ежели так, то оштрафовать их, и вся недолга, впредь неповадно будет!
Но на сей раз удача не улыбнулась стражам порядка. Ни самогона, ни аппарата для его изготовления в доме не оказалось. Впрочем, следователь Редькин, которому начальство не иначе как в наказание за что-то поручило это неблагодарное дело, не терял надежды. Нужно поговорить с людьми, односельчанами, соседями Рощиных. По опыту он знал, кто-нибудь да таит на них зло или обиду. Кто-нибудь и даст ему ниточку, которую он искал, и, потянув за которую, можно будет вытянуть все уголовное дело. Увы, в итоге всех этих разговоров скрепя сердце ему пришлось внести в протокол запись, что Рощины «не буянят и в пьяном виде по улицам не расхаживают».
Впрочем, у следователя оставалась еще одна карта, которая могла оказаться козырной, — 12-летний внук хозяина Алеша. Не он ли устраивает исподтишка все эти дурацкие игры? Как и по предыдущей версии, никаких особых доказательств здесь и не требовалось. Признается мальчик — сразу все и объяснится, не останется никаких недоразумений. Нужно было только облегчить ему признание, объяснить, что, если сознается, его не накажут, ничего ему не будет. За годы работы следователь знал, что лучше всего признаются в кабинетах райотдела. Сама обстановка, видимо, располагает там к искренности.