Потусторонний. Книга 2
Шрифт:
Судя по остекленевшему взгляду демонёнка — да…
— Я счастлив, — сказал он мне. Ну и славненько. Значит и мне хорошо, и ему понравилось. Главное, чтобы и Свиридов остался доволен.
— Глаза испортишь, — назидательно пожурил его я и забрал телефон из ослабевших лапок.
— Крррасота… — вздохнул тот и прямо на полу устроился, свернувшись в комочек. Подтянул лапку ко рту и сонно добавил: — Нррравится миррр человеков…
Я же сунул было мобильник к себе в
На экране красиво и плавно раскрылось сообщение от незнакомого номера.
«Илья, это Андрей Обухов! Я хотел спросить тебя знаешь ли ты про бал и идёшь ли на него? Позвони!»
Как мило… Это меня только что пригласил на бал целый князь? Надеюсь он не из «этих»?
«Я имел в виду что можем компанией пойти» — было написано в следующем сообщении. Так, вроде бы всё-таки не из этих, раз понял двусмысленность. Третье, отправленное через десять минут после, гласило:
«Девчонок там найдём»
Думаю, Андрей Обухов испытал немало удивительных эмоций, пока придумывал этот чудесный монолог. Даже мне было чуточку стыдно, а уж что творилось в голове у княжича…
Так, а откуда у него мой номер?!
Глава 3
— Илья, прости. Я ничего такого не имел в виду, — Андрей держался вроде бы уверено, но уши красные были как будто кипятком ошпарили. Мы встретились в «Любашиной радости», потому что я хотел ватрушек, а князь Обухов как раз по делам был в Пушкинских Горах.
Хочу отметить, что трубку княжич поднял после первого же гудка. Должно быть, сидел и ждал звонка всё это время. Надо бы как-то парня направить на путь истинный. Нельзя быть таким открытым, особенно среди благородных.
Конечно, род в упадке, богатств у Обуховых нет и отбиваться от сотен «вроде бы дружочков» ему никогда не приходилось, однако всё равно слишком уж откровенен в эмоциях. Даже в глубинке с такими талантами выжить нельзя!
— Я не из этих, — выделил он последнее слово. — Я нормальный. Просто… Ты, предполагаю, мог измыслить…
Я молчал, пережёвывая ватрушку, и изучал княжича. Одет хорошо, с иголочки. И машина неплохая рядом припаркована. Та страхолюдина с чужим капотом, на которой Андрей встретил меня у Большого Кротово, была у Обухова для случаев «инкогнито». Чтобы затеряться.
Такой себе выбор. Князь на старом «ведре» запоминается быстрее.
— Могло показаться что я такое имел в виду, но не такое. Я не такой, это… — запутался княжич.
— Остановись, — просто посоветовал ему я. — Попробуй лучше чай.
Он охотно схватился за чашку, пригубил. С удовольствием улыбнулся.
— Я тут уточнил кое-какие справки об уряднике, который тебя притесняет, —
— Ватрушка, — напомнил я. Это было поважнее любых Посвистовых.
Княжич с сомнением посмотрел на тарелку с румяной выпечкой. Ну да, ну да, еда простолюдинов, а ты такой важный парень.
— Очень хороша! — надавил я.
Он явно был проголодавшийся, но взял ватрушку с осторожностью. Откусил, медленно прожевал. Глаза расширились в изумлении:
— Вкуснятина какая, мамочка родимая!
Большой ребёнок, право. Интересно, зачем он на самом деле на меня вышел? И ведь телефон достал как-то. Ещё и по Посвистову информацию выбил, хоть я и не просил. Вроде бы и наивный человечек с виду, а зубы показать может. Княжич почти запихал в рот ватрушку, поднял руку, подзывая официанта и жестом объяснил тому, что выпечку надо повторить.
— Его деятельность кое-кого заинтересовала, я так понял, что один из оперативников наружки пал во время миссии, и выяснилось, что мероприятие проводили без должного оформления, — продолжил он, когда прожевал. — Какое изумительное яство!
Я вспомнил про шаверму у реки. Что он скажет после того как попробует ту вкусняшку?!
— Ты, должно быть, недоумеваешь, Артемьев, почему я внезапно прибёг к такой коммуникации. Но… Так было нужно. В наших краях новые благородные являются нечасто. Особенно новоявленные рода. Ты же, получается, стал главой рода Артемьевых. Даже, как я слышал, поместьем обзавёлся.
Ну, допустим. Я кивнул ему, глотнул чая. Мимо с трезвоном колокольчика пролетел пацан на велосипеде. Где-то засмеялась женщина. Как тут хорошо всё-таки.
— Мама говорит, что таким людям всегда очень тяжело, — продолжал Обухов. — Что их нельзя бросать. Особенно, когда они люди честные. А ты, Артемьев, я вижу, очень честный. Мне очень не хотелось бы, чтобы тебя окрутил Свиридов.
О, думаю здесь уже можно не волноваться, с этим бароном мы дружочками не станем. А про честность очень даже мило было послушать.
— Я слишком прямо говорю, да? — осёкся Андрей. — Мама говорит, что мне нужно учиться маскировке намерений, но внутри всё от этого содрогается… Не могу себя превозмочь.
— В чём твой дар? — спросил я. Он смутился, улыбнулся застенчиво.
— Я анималист. Ну, по зверюшкам.
Ветеринар, значит, если по-простому. Ауры зверей, физиология. Возможно даже команды может отдавать. Или выполнять, хехе. Специализацию свою он вряд ли скажет, такое обычно не афишируют.
Хотя Обухов легко мог и признаться, но не буду провоцировать.
— Кто-то должен и таким заниматься! Звери, они лучше многих людей, — Обухов воспринял моё молчание по-своему.
— Погоди, погоди, — я поднял руки. — Куда ты оправдываешься-то? Стой!