Потусторонний. Пенталогия
Шрифт:
— И что? — нахмурился директор.
— А то, что через год ему будет семнадцать. Как он будет учиться на одном курсе с детьми, Виктор? Меня, например, в семнадцать помолвили с Мэй Ракш, а в восемнадцать женили. Через неделю, после того как я выпустился из Сафф-Сураджа, у меня родился сын. И не только в этом дело! Азиз — наследник древнего, некогда весьма влиятельного, рода. Я не хочу… Нет, я даже мысли такой допустить не могу, что последний из клана Игал станет посмешищем на всю империю. Здоровый парень, которого пришло время женить,
Я с неподдельным ужасом уставился на Зунара. Что значит женить? Азизу всего-то шестнадцать, да и я в свои почти девятнадцать слишком молод для того, чтоб обзаводиться семьей. Нет, я, конечно, сочувствую Зунару, которого женили в восемнадцать. Но я-то тут при чем?! Ну уж нет, этого я ему точно не позволю.
— Но он уже едва ли выглядит на четырнадцать, — заметил директор. — И даже если он поступит в этом году, я не могу гарантировать, что ему удастся избежать насмешек. Подростки жестокие, Зунар. Если они чувствуют малейшую слабость, малейшее отклонение, они, будь уверен, используют ее. Азизу придется приложить немало усилий, чтоб влиться в коллектив и стать здесь своим. К тому же я наслышан, что у него проблемы с речью.
— Он разговаривает, и с каждым днем все лучше. Это не проблема, — заявил Зунар.
— А как с остальными науками? История, точные науки?
Зунар отрицательно замотал головой.
— Но хотя бы элементарное? Он умеет писать и читать?
— Нет, он потерял память, Виктор. Я не думаю, что умеет или вообще умел. Да и разве это так важно? Это ведь академия ракта!
Но директор его не слушал, а глядел на меня.
— Азиз, ты умеешь читать и писать?
— Нет, — ответил я, но дабы окончательно не пасть в глазах директора, добавил: — Я учусь.
— Он вернулся совсем недавно! — возразил Зунар. — У нас еще много времени нагнать.
— Много? — удивился Махукар и неодобрительно покачал головой. — Всего-то три месяца.
— Я смогу, — твердо сказал я, больше из упрямства, чем действительно веря в свои слова. Научиться письму и чтению, разобраться с гуманитарными науками и частью естественных наук за три месяца… Одно радовало, что с точными науками не придётся заморачиваться. Хотя я не исключал, что и в точных науках здесь подход да и сама концепция могли разительно отличаться от земных.
— Ты ведь понимаешь, Зунар, что я не смогу зачислить в высшую академию ракта ученика, не обладающего элементарными школьными знаниями, — сказал директор.
— Да какого ракшаса, Виктор?! Первый раз слышу, чтобы ученика из знатного рода не зачисляли из-за слабых знаний! — Зунар перешел на повышенный тон.
— А я, Зунар, — тоже повысил голос директор, — впервые вижу ученика, не умеющего читать! За всю историю Сафф-Сураджа таких учеников здесь не было!
Оба сверлили друг друга злыми взглядами, я же чувствовал себя ну очень неловко.
— Азиз пожертвует Сафф-Сураджу четыреста тысяч ратан, — холодным
Глаза директора стали немного добрее, а лицо приобрело более снисходительное выражение.
— Ну, ладно. Давай посмотрим, может, все не так уж и плохо, — директор порывисто встал и направился к старинным книжным полкам и стеллажам с различными ящиками, декоративными статуэтками, фигурками. Он задумчиво что-то там выискивал, а затем проворно вытащил толстую книгу, достал из стола большую тетрадь и, выдрав оттуда лист, вручил мне.
— Напиши своё имя, Азиз, — попросил он, протягивая ручку.
— Не умею, — ответил я.
Директор вздохнул, начиркал что-то на листе.
— Прочти.
— Не могу, — выдохнул я, покосившись на Зунара. Махукар тоже испытующе взглянул на него.
— Я ведь сказал, что он не умеет, — поджал губы Зунар. — К чему это все?
— Подожди, я должен убедиться. Не может же он вообще ничего не знать.
Махукар открыл передо мной книгу. На первой странице было изображение статного темноволосого мужчины с хищными чертами лица и глазами цвета золота.
— Кто это? — спросил он.
Я снова взглянул на Зунара, тот едва сдерживался, кажется, еще немного и он просто-напросто придушит директора.
— Это наш император Амар Самрат, Азиз, — вздохнул Махукар. — Он не знает даже элементарных вещей.
— Пятьсот ратан! Азиз пожертвует академии полмиллиона ратан, — с нажимом сказал Зунар.
Махукар, усмехаясь, пригладил бороду, колеблясь, смотрел на Зунара.
— Проверяй дальше, — велел Зунар. — Нам нужно понимать, какое количество пробелов предстоит восстанавливать.
Махукар, недоумевающе улыбнувшись, написал на листе: «2+6».
Я обрадовался. Ну, хоть арифметический порядок и знаки соответствуют земным. Я вывел на листе круглую восьмерку с закорючкой в нижней половине, именно такую я видел на кнопке в лифте башни Сорахашер.
— Ну вот! — обрадовался Зунар, удивленно взглянув на меня.
Директор хмыкнул. Написал пример сложнее. И его я тоже решил без труда.
Директор написал тригонометрическое уравнение. Знаки выглядели немного иначе, чем земные, но я его опознал. Какое-то время повозившись, я и его решил.
— Вот, видишь! — радостно воскликнул Зунар.
— Вижу, — озадаченно произнёс Махукар. — Подобные уравнения у нас решают на третьем курсе.
— Это же отлично! Значит, есть потенциал! — Зунар заметно приободрился и возбужденно подался вперед: — Давай еще!
Мы будто не знания мои проверяли, а в казино вдруг начали выигрывать.
Махукар начертил буквы с цифрами. А, это, кажется, химическая формула. Вот только буквы здесь местные, а не латынь. Витиеватая буква, затем цифра два и снова буква.